Батаан (1943)

Джек, сержант с обветренным лицом, копал окоп в грязи под ливнем, пока Карлос, филиппинец в рваной рубашке, совал ему консервную банку с холодным рисом. «Ешь, пока крысы не учуяли», — бросил он, поправляя винтовку на плече. Их отряд застрял в джунглях к западу от Маривелеса: палатки промокли, бинты на ранах солдат покрылись плесенью. По ночам слышали, как японские патрули перекликались на ломаном английском, пытаясь запутать часовых. Лейтенант Грегг, худой и вечно кашляющий, разворачивал карту на ящике из-под патронов. «Если не прорвемся к заливу до пятницы, — говорил он, вытирая очки, — придется жечь документы».

Мэй, медсестра из Манилы, перевязывала раненого в полуразрушенной церкви, где вместо креста висела керосиновая лампа. «Ты же обещал сестре вернуться», — шептала она бойцу с перебитыми ногами, но тот уже не слышал. Карлос, украдкой чиня рацию, спорил с Джеком: «Отправим сигнал — нас найдут с воздуха». «Или наведут артиллерию», — рычал сержант, разминая затекшую руку. Утром снаряд разорвался у колодца — взрывная волна сбросила Мэй в канаву. Когда дым рассеялся, Грегг, прижимая окровавленное ухо, крикнул: «Тяжелых — в тыл! Остальные — на восток, к реке!» Джек, помогая Карлосу тащить ящик с патронами, заметил, как тот сунул в карман письмо с адресом в Себу.