Кровь и сталь: Русский фронт 1941-1945 (1 сезон)

Старший сержант Иван Громов, обмотанный порыжевшим шарфом, ковырял шилом пробитый сапог у развалин смоленской мельницы. Рядом Алексей Семенов, семнадцатилетний новобранец из Уфы, дрожащими руками лепил из махорки «козью ножку» — папиросную бумагу кончились ещё вчера. «Ты бы письмо матери дописал, пока фрицы артиллерию перезаряжают», — бросил Иван, кивая на потрёпанный листок в руке у Алексея. Тот сморщился: «Она про фронт спрашивает. А я что напишу? Что вшей из шинели вытряхиваю чаще, чем стреляю?»

Под Сталинградом в феврале 43-го их взвод ночевал в воронке от пятисоткилометровой бомбы. Мороз сковал пропитанные кровью портянки, хлеб колол зубы как камень. Когда лейтенант Крутов, бывший учитель из Горького, повёл их на пулемётное гнездо, Алексей споткнулся о замёрзшую руку санитара Машки — девчонка с перебитыми ногами застрелилась накануне, чтобы не отставать. «Бежим, пока не засекли!» — орал Иван, таща раненого Петьку-радиста, но очередь срезала обоих у самого бруствера. Алексей, прижимаясь к трупу танка, нашёл в кармане Громова недописанное письмо: «Катюш, если читаешь — я не струсил...»