Именно так (6 сезон)

Эмир чинит сломанный утюг в своей мастерской в переулке за рынком Кадыкёя, когда в кармане загорается экран телефона с треснувшим стеклом. На дисплее — новое сообщение: *"Приходите за аппаратом после шести. Зейнеп"*. Он припоминает девушку в синей медицинской маске, которая накануне молча протянула ему телефон, пока он вытирал руки о засаленную тряпку. В мастерской пахло жженым пластиком и кофе из соседнего ларька, где Зейнеп позже взяла двойной эспрессо. "Снова эта вибрация?" — пробурчал Эмир, когда она засмеялась, услышав дребезжание мотора стиральной машины. Она поправила прядь волос, выбившуюся из-под платка: "У вас тут как в реанимации — всё стучит, свистит и надеешься, что выживет".

Через неделю Зейнеп обнаружила под горшком с геранью у входа ключ от мастерской — Эмир оставил его, пока она дежурила в ночную смену в больнице Хасеки. Взамен она принесла коробку рахат-лукума, купленного по дороге у старика возле паромной пристани. "Для клиентов или для себя?" — спросил он, разглядывая этикетку на коробке. "Для того, кто путает ремонт телефонов с психотерапией", — парировала она, показывая сохраненное в телефоне видео, где Эмир объяснял старушке, что «айфон не плачет, когда вы роняете его в суп». Ссора вспыхнула после звонка ее брата Мехмета: он требовал, чтобы Зейнеп вернулась в Анкару, пока их отец не продал участок под клиникой. "Ты думал, я буду бегать между твоим гаражом и родительскими счетами?" — крикнула она, швырнув ключи в ящик с гайками. На следующий день Эмир заложил сварочный аппарат, чтобы отдать долг Мехмету, а Зейнеп, обнаружив пустой угол в мастерской, принесла ему чековую книжку с надписью на обложке: "Для следующего утюга".