Закон и кулак (1964)

В старом варшавском дворе, заваленном ящиками из-под угля, Марек Ковальски чинил мотоцикл «Юнкерс», украденный у немецкого офицера еще в 45-м. Его сестра, Зофья, в синем платье с выцветшими розами, вытирала руки об фартук и кидала в него картошкой: «Снова в участок звонили. Опять драка у «Павиака»?» Марек молчал, вытирая масло с рук тряпкой, пропитанной керосином. В тот вечер у складов на Воле он встретил Ежи, бывшего боксера с перебитыми костяшками, который шептал: «Твой брат в «Медоне» торгует папиросами. Но не ищи — там люди из Службы Безопасности с собаками».

На фабрике «Урсус» Зофья подменила бракованные гайки в ящике для военных грузовиков, пока охранник Болеслав курил за углом. В обеденном цеху старуха-раздатчица супа бормотала: «Свеклу опять привезли вместо мяса — как в оккупацию». Вечером Марек пролез через дыру в заборе рынка «Мириам», где цыганка Ада продавала американские сигареты из-под полы. «За информацию о брате — бутылка горилки», — бросил он, но она лишь рассмеялась: «Твоя горилка пахнет краской. Принеси шоколад — тогда поговорим». Через час у трамвайного депо на Праге Ежи бил его по ребрам, тренируя стойку: «В СБ не боксируют. Они стреляют. Или ломают пальцы тем, кто рисует листовки».