Быть человеком (1994)

В токийском районе Синдзюку, за стойкой бара *Blue Crow*, британский биоинженер Томас Грин с карандашом за ухом возится с портативным спектрометром. Его соседка по общежитию, японская студентка-нейробиолог Аяко Мидори, втирает в руку крем от ожогов после неудачного эксперимента с жидким азотом. "Ты опять забыл про чайник?" — бросает она, указывая на сгоревшую электроплитку. Томас, не отрываясь от графиков, протягивает ей банку холодного кофе из торгового автомата: "Протокол №12 — кофеин вместо извинений". На кухне, под треск коротковолнового радио с передачей BBC, они спорят о границах редактирования ДНК, пока Аяко не замечает синюю полосу на спектрограмме — аномалию в образце водорослей из реки Тама.

В лондонском пригороде Хаммерсмит, в полуразрушенной викторианской клинике, младший брат Томаса, Оливер, роется в архивах с пожелтевшими фотографиями 1945 года: японский военнопленный в шотландском килте рисует углем на обороте карты местности. На обеденном столе между пробирками лежит конверт с авиабилетом в Токио и открыткой, где детская рука вывела: "Папа, когда ты закончишь с монстрами?". Когда полиция находит в подвале клиники череп с неестественно удлиненными клыками, Оливер звонит брату, перекрывая гул метро: "Они начали копать про проект *Homo aquaticus*. Пришли те файлы про гибридизацию — сейчас же". Аяко в это время стирает с окна общежития конденсат, за которым маячит тень человека с рыбьими жабрами на шее.