Гитлер: Последние десять дней (1973)

В тесном бункере под Рейхсканцелярией Адольф, в мундире с оторванной пуговицей, нервно чертит карандашом линии на карте Берлина. Рядом Ева, поправляя платье с выцветшими розами, ставит на стол чашку кофе — последние зерна из запасов, пахнут жжёной пшеницей. Йозеф Геббельс, щурясь сквозь дым сигареты, бормочет: «Штайнер не придет. Дивизия разбита». Из коридора доносятся крики фрау Юнге — она пытается успокоить детей Геббельсов, играющих с пустыми гильзами. Генерал Кребс, стирая пот со лба, показывает сводки: «Русские у моста Шпрее. Танки…» Адольф внезапно хватает вазу с увядшими хризантемами, швыряет её в стену. Осколки падают на ковёр с вытертыми свастиками.

29 апреля. В подсобке кухни Мартин Борман, разливая коньяк в рюмки с трещинами, спорит с Гердой Кристиан из-за радиограммы Дёницу: «Они уже делят портфели, пока мы тут гнием». Наверху, в саду, обстрел содрогает землю — Ева, кутаясь в лисью накидку, заставляет повара Хермана жарить картошку на последнем масле. «Мы не свиньи, чтобы умирать с пустыми тарелками», — её смех резок. В кабинете Адольф диктует Вильгельму Зодену завещание, поправляя очки с заклеенной дужкой: «Предатели… Жиды… Всё записать». Ночью, пока Ева спорит с Траудль Юнге о судьбе её синего платья, он проверяет цианид в ампулах — палец дрожит, проливая яд на перчатку.