Шелест воробьиных крыльев (1988)

Лука, пятнадцатилетний паренек с облупившейся краской на велосипеде, каждое утро объезжал портовые склады в Сан-Ремо, развозил связки газет. Его сестра Мария, в платье с заплаткой на локте, торговала вялеными кальмарами у причала, переругиваясь с рыбаками: «Эй, Джузеппе, твой осьминог вчерашний — даже кошки не берут!» В кармане у Луки лежала потрепанная фотография отца — пропавшего моряка, чей силуэт он однажды заметил в толпе возле табачной лавки. Старый боцман Энрико шептал за рюмкой граппы: «Ищи в пещерах за маяком. Там не только чайки живут».

Подвалы заброшенной церкви Святого Лючио пахли плесенью и оливковым маслом. Французская журналистка Элен, в кожаных перчатках с оторванной пряжкой, копала землю рядом с алтарем, где Лука нашел ржавый компас с инициалами отца. «Твоя семья связана с контрабандистами 60-х», — бросила она, разворачивая карту с метками у генуэзских доков. Марчелло, местный полицейский с привычкой жевать лавровый лист, преследовал их на мотоцикле «Гуцци», крича в переулке: «Брось это, мальчишка! Тут даже святые не помогут». Лука спрятал дневник отца под матрасом, где Мария хранила деньги на хлеб — стопку лир, перевязанных резинкой от волос.