Крук: Ночной шёпот (1-3 сезон)

Казимеж, архивист с кривыми очками и вечным пятном от кофе на рубашке, копался в подвалах варшавской библиотеки. Среди пожелтевших газет 80-х наткнулся на папку с пометкой *"Соколув-Дольны"* — вырезки о пропавших подростках, фотографию сломанного креста на снегу и рисунок чёрной птицы с человечьими глазами. "Знаешь, что смешно?" — бросил он коллеге, перебирая липкие от пыли страницы. — "В каждом третьем отчёте упоминается старуха, продающая угольные леденцы. И все свидетели... исчезали после встречи с ней". Тот фыркнул, поправляя свитер с ёлочками: "Слушай, может, хватит? У тебя даже кофе заплесневел в чашке".

Через три дня Казик выходил на заснеженной станции под Люблином, в кармане — адрес Агнешки, последней выжившей из деревни. Её хижина пахла грибным супом и керосином. "Они шептались в печных трубах, — просипела старуха, сжимая ворот ночнушки. — Говорили... *«Приди в полночь к колодцу, если хочешь увидеть, куда ушли твои сестры»*". Ночью, спрятав фонарь под куртку, он прокрался к развалинам костёла. Замёрзшие ступени скрипели, а в луже у алтаря плавало перо размером с руку. Внезапно сгорбленная тень метнулась из-за исповедницы — и Казимеж услышал смех, похожий на треск льда под сапогом.