Все решают небеса (1 сезон)

Лиза копается в коробках с бумагами в подвале архива на Таганке. Запах пыли смешивается с ароматом дешёвого кофе из автомата в коридоре. На третьей папке под грифом «1941–1944» её пальцы натыкаются на тетрадь в синем переплёте — почерк детский, неровный: «Анна Григорьева, 14 лет. 8 сентября. Мама отдала свой паёк, говорит, у неё „желудок болит от крошек“». За окном офиса грохочет стройка, но Лиза не слышит — листает страницы, где чернила расплылись от капель. В автобусе домой она звонит сестре: «Представляешь, они ели столярный клей! Бабушка ведь никогда про блокаду не рассказывала…»

Зимой 1942-го Анна с матерью топят буржуйку книгами из разбомбленной библиотеки. «Достань картошку из-под матраца, — шепчет мать, обматывая голову платком с выцветшими розами. — Хоть паром подышим». В марте Анна теряет варежку в очереди за хлебом на Невском — пальцы синеют, но она смеётся, когда солдат Иван суёт ей свёрток с сухарями: «Съешь, а то в госпитале объедками давятся». В 2019-м Лиза сидит на кухне с распечаткой письма из дневника: «Если это читаете — положите цветок у Кировского завода. Там маму засыпало». На следующее утро она покупает гвоздики у метро «Бауманская» и ищет билеты в Петербург.