Там, на небесах (2019)

Лена, рыжая, в потёртой кожаной куртке, перетаскивает коробки с берлинской квартиры в полуразвалившийся дом в Штернфельде. На чердаке, между старыми фотоальбомами и банками варенья 90-х, она находит конверты с марками ГДР — письма от отца, который якобы погиб в автокатастрофе. «Почему мать врала?» — царапает карандашом на обороте квитанции за свет, пока Том, ветеринар с запахом сена на руках, чинит прорвавшую трубу. «Здесь каждое окно видит чужие секреты», — бросает он, вытирая гаечный ключ о джинсы. В местном кафе «У Герты» Мари, с татуировкой дракона на ключице, ставит перед Леной кофе с пенкой: «Твой папа выпивал с лесничим каждую пятницу. Спроси у Бруно, если не боишься узнать, как пахнет ложь».

Бруно, глуховатый старик, показывает Лене заброшенную сторожку в сосновом бору — там валяются пустые флаконы из-под сердечных капель и письма на чешском. Выясняется, отец Лены сфабриковал смерть, сбежав с медсестрой из клиники в Грайфсвальде. Том помогает расшифровать записи, попутно спасая телёнка, который подавился пластиковым пакетом. «Ты копаешь слишком глубоко», — Мари давит окурок в пепельнице из оленьего рога, когда Лена находит в сарае ящик с деньгами и картой участков под застройку. Оказывается, застройщик Альбрехт, который хочет скупить Штернфельд, десятилетиями шантажировал её мать. В финале Лена жжёт письма в чугунной ванне, а Том молча кладёт рядом совок для пепла.