Андрей Тарковский. Кино как молитва (2019)

В кадре мелькают кадры из детства: Андрей в доме на окраине Иваново, где отец, Арсений, читает ему стихи при свете керосиновой лампы. Позже — Москва, аудитории ВГИКа, запах проявочных химикатов. Тарковский спорит с Юсовым о ракурсе в «Ивановом детстве»: *Тут нужен нижний угол, чтобы земля давила*. В архивах — письма матери, где он жалуется на шум в коммуналке, мешающий писать сценарии. На съемках «Андрея Рублева» Солоницын в промокшем холщовом балахоне стоит по колено в грязи, повторяя: *Истина — в молчании, Андрей Арсеньевич*. Чиновник Госкино тычет пальцем в сцену с падающей лошадью: *Это аллегория распада? Вырежьте.*

Флоренция, 1982-й. Тарковский снимает «Ностальгию» — Горчаков бродит по мокрым плитам Сан-Гальгано, обматывает пальцы проводами от старого магнитофона. В перерывах Лариса собирает ему обед: сыр, хлеб, термос с чаем. *Здесь те же туманы, что в Юрьевце*, — бормочет он. В Швеции, уже больной, монтирует «Жертвоприношение» под треск проектора. Врач в парижской клинике поправляет капельницу: *Лейкемия не ждет*. В финале — письмо сыну, написанное химическим карандашом: *Ты должен вернуться в Россию, даже если я не смогу.*