Венец творения (1 сезон)

В Питере, в полуподвальном архиве с отслаивающейся краской на стеллажах, Антон Сорокин, худой архивщик в очках с толстыми линзами, натыкается на папку с пометкой «Л-47». Внутри — письма 1948 года от некоего Виктора Лазарева к жене: *«Маша, сегодня ввели второй состав в реактор. Шеф говорит, что через месяц начнём испытания на добровольцах…»* Коллега Ольга, жуя булку с изюмом, бросает через стол: «Опять дохлые письма читаешь? Директору отчет по фондам сдай лучше». Антон замечает в углу последнего листа детский рисунок — дом с красной крышей и фамилию «Лазаревы» на заборе. Вечером он едет на окраину Купчино, находит обветшалый дом из рисунка. В прихожей старуха в стёганой кофте шипит: «Виктора вашего ещё в 53-м забрали. И сына следом. Уходите!» — хлопает дверью, оставляя на лестничной клетке запах жареного лука.

Через три дня Антон пробирается в заброшенный НИИ биофизики под Выборгом. В кабинете №12 с выбитыми окнами находит лабораторный журнал с записями Лазарева: *«16.04.1953. Объект №12 сохраняет сознание после декапитации. Требуется усилить изоляцию камеры».* Под слоем мышиного помёта на полу — фотография: Виктор Лазарев в окружении военных держит табличку «Проект „Феникс“». Внезапно свет фонаря выхватывает свежий окурок «Беломора» на подоконнике. Из темноты раздаётся сиплый голос: «Ты Лазарева ищешь? Он моего отца в ту ночь на части порвал…» — из тени выходит мужчина в рваной телогрейке, пахнущий бензином и мочой. Антон бежит через заросли крапивы к электричке, сжимая в кармане перепачканный сажей конверт. В поезде обнаруживает внутри обгоревшую карточку с грифом «СССР МВД. Особый отдел» и датой: 05.03.1953.