20-й век (2019)

Лиам, 27 лет, архивариус в муниципальной библиотеке Ванкувера, каждое утро поправлял очки и чинил дырокол, пока коллеги перешептывались о сокращениях. В кафе *Red Cedar* на углу Робсон-стрит он замечал Аву — девушку в краске акварели до локтей, которая неделями рисовала один и тот же дуб у окна. «Ты знаешь, он сгорел в 86-м», — бросил он как-то, кладя рядом чек за эспрессо. Она не оторвалась от блокнота: «Значит, теперь он только здесь». Через три дня она оставила на его столе листок с адресом заброшенной типографии — там, под слоем газет 70-х, они нашли коробку писем работниц фабрики, исчезнувшей после забастовки 1974 года.

Ава переводила письма с французского, вцепляясь в сигарету зубами, пока Лиам составлял карту упомянутых мест: парк с ржавыми качелями, подвал церкви Св. Луки, бар *The Rusty Nail*, где официантка Марго, 68 лет, до сих пор хранила флаер с требованиями протеста. «Выкопаете прошлое — нарветесь на настоящее», — предупредила она, вытирая стойку. Когда застройщик Гленн Макартур начал снос типографии, Ава нарисовала фреску с лицами из писем на его бетонном заборе. «Убери это к утру, или я сам сотру», — рычал он по телефону. Лиам, пряча дрожь в голосе: «Попробуйте. Тут каждый кирпич — ваша обвинительная». Они ночевали у барной стойки у Марго, слушая, как экскаватор бьет по стене под дождем.