Петербургский роман (1 сезон)

Артем, худой, в заляпанной краской куртке, снимал мастерскую на пятом этаже дома у Смоленской набережной. Окна дребезжали от ветра с Невы, а батареи гудели так, что Лиза, поправляя синий шерстяной платок, сказала: «У тебя тут как в холодильнике. Рисуешь пингвинов?» Она работала в Публичке, сортировала старые газеты, пахнущие пылью и клеем. После смены заходила к нему, приносила пирожки с капустой из столовой на Литейном. В метро, толкаясь в толпе, Артем ворчал: «Почему ты всегда в шесть вечера? Я свет ловить должен», — а сам дергал ее за рукав, когда она проскакивала в закрывающиеся двери.

Через месяц Лиза нашла в углу мастерской эскизы росписи для церкви на Петроградской. «Ты ж говорил, что бога нет! — швырнула листок на стол, где стояла остывшая чашка с трещиной. — Это заказ или шутка?» Артем, оттирая пятно гуаши с джинсов, буркнул: «Квартплату платить надо. Или ты будешь?» Она ушла, хлопнув дверью так, что с полки упала банка с кистями. На следующее утро он нашел ее зубную щетку в мусорном ведре, обломанную пополам. Через неделю Лиза позвонила из Выборга: «Мама сломала ногу. Не знаю, когда вернусь». Артем, сидя на подоконнике с бутылкой «Балтики», смотрел, как дождь стекает по стеклу поверх нарисованного маркером сердца.