В жизни музыки (2018)

Сэм, 17-летний механик из лос-анджелесского района Эхо-Парк, находит в ящике с инструментами отца потёртую кассету с надписью «Пномпень, 1993». В наушниках он слышит треск записывающего устройства, мужской голос на кхмерском и гитарный перебор, прерывающийся детским смехом. «Это твой дядя Ленни записывал, пока мы чинили джипы у храмов», — бросает отец, вытирая руки масляной тряпкой. Сэм выкладывает оцифрованную запись на форум — через три дня ему пишет Сория, продавщица с рынка Пса-Тмей: «Там мой дед на чаке играет. Он умер до моего рождения».

Сория, в крапчатом фартуке и резиновых сапогах, тайком играет на самодельной чакхе за лотком с дурианами. «Ты как тот фаранг из плёнки — тоже с гитарой?» — спрашивает она по видеочату, пока Сэм настраивает усилитель в гараже. Он прилетает в Камбоджу с гитарой Fender, но багаж теряют, и вместо концерта в Сием-Рипе они ремонтируют разбитый микроавтобус дяди Ленни. Отец Сории, полицейский в потёртой форме, ломает её инструмент: «Музыка — это для нищих и призраков». Они собирают чакхе из обломков, подключают к автомагнитоле, и на рассвете у реки Тонлесап Сория играет мелодию с кассеты, а Сэм подбирает басовую линию. Рыбаки в лодках бросают сети под ритм.