Рождественская кровь (2017)

В маленьком норвежском городке, засыпанном снегом, местный механик Йенс находит в лесу тело подростка с перерезанным горлом. На запястье жертвы — татуировка в виде перевернутого креста. «Опять этот символ, — бормочет участковый Торгнир, разглядывая фото в участке. — Как в 92-м». Его дочь Марта, журналистка, тайно копается в архивах: находит старую газету с заметкой о самоубийстве учительницы Ингрид. В кадре мелькает школьный коридор с потрескавшейся краской на стенах, где нынешний директор, Харальд, прячет бутылку коньяка в ящик стола. «Ты слишком близко копаешь», — говорит он Марте на рождественской ярмарке, поправляя венок с шишками над дверью.

В гараже Йенса находят окровавленный топор под капотом «Вольво» 1987 года. «Я не трогал машину с прошлой зимы!» — кричит он, когда Торгнир надевает на него наручники. Марта, листая дневник Ингрид из школьной библиотеки, натыкается на запись: «Харальд обещал, что никто не узнает про ребенка». Тем временем медсестра Элин, разносящая лекарства пенсионерам, обнаруживает в доме старика Бьёрна фото: группа мужчин в чёрных мантиях у костра. «Это было святое дело», — хрипит Бьёрн, хватая её за руку перед тем, как умереть от инфаркта. На обороте снимка — детская подпись: «Папа, 24.12.1992».