Ни даты, ни подписи (2017)

Парвиз, худощавый подросток в потертой куртке, каждый день после школы торчит в лавке старьевщика Хакима на базаре Тегерана. Между стеллажами с треснувшими чайниками и коробками старых газет он разбирает найденные в груде хлама кассеты. «Этот магнитофон вообще работает?» — царапает голос из-под прилавка. Хаким, вытирая пальцы о пятнистый фартук, бросает: «Если починишь — твое». Парвиз ковыряет отверткой в механизме, пока за окном муэдзин зовет на молитву, а запах жареного нута смешивается с пылью.

В коробке с советскими радиодеталями Парвиз находит конверт с плёнкой. На обрывках киноленты — девушка в платке, танцующая во дворе с разбитым фонтаном. Соседка Алия, увидев кадры, хватает его за рукав: «Это моя тетя... Её увезли в 80-х». Они тайком сканируют пленку в фотостудии дяди Алии, где пахнет закрепителем и старыми коврами. В титрах мелькает имя режиссёра-диссидента, а на последнем кадре — силуэт человека с шрамом на щеке. «Он жив, — шепчет Алия, пока Парвиз прячет плёнку под половицей, — отец говорил, его ищут до сих пор».