Пилот (2008)

Осень 43-го в Генуе. Немцы раскинулись по Италии, как хозяева — даже дышать страшно. Местные евреи, они ж не дураки, чувствуют — дело пахнет погромами. Кто в чем может, срывается с мест, ищет лазейки, подкупы, любые щели в этой железной западне. А власти-то? Те только и делают, что штампуют указы: мол, пальцем не шевельни ради этих несчастных, да и разговаривать-то с ними запрещено. Чистой воды безумие!

Но знаешь что поражает? Большинство ведь подчинилось — ну, страх, пайка, дети... Понимаешь их, вроде. Но а ведь находились те, кто... Нет, серьезно! Сжимаешь кулаки, когда читаешь про таких. Простые люди — портные, монахини, рыбаки — прятали целые семьи у себя на чердаках. Рисковали всем: пулей в затылок, виселицей на площади. Страшно представить, да?

А вот вспоминается история одной старухи из портового квартала. Говорят, прятала девочку-подростка в бочке из-под оливок. Немцы обыскивали дом — она им тут же начала о войне ворчать, мол, "где мой сын, ваши проклятые бомбы..." Отвели внимание. Гениально же! Такое вот человеческое — не геройство даже, а какая-то упрямая доброта сквозь страх. До мурашек, честно.

Кстати, про законы те... Они ж не просто запрещали помогать. Нет, ты даже взгляд сочувственный не смей бросить. Полный разрыв связей — как говорится, "не до жиру, быть бы живу". Но жизнь-то всегда сложнее бумажек. В темных переулках, в монастырских кельях, в подвалах тратторий — там все равно теплилось что-то настоящее. Как уголь под пеплом.