Сверху и снизу (2002)

Вот, смотри: два человека — она где-то на краю света в Исландии, замерзшая до костей, а он — в пекле австралийской пустыни, будто их специально раскидало по полюсам земного шара. И между ними эта странная связь, которую не объясняют — типично, да? Режиссёр словно дразнит: «Догадайтесь сами, зрители!»

Она — одинокая фигурка на фоне снегов и ледяного океана. Взбирается на маяк, как в последний путь, срывает здоровенную сосульку с крыши… И тут — бам! — использует её не по назначению. Даже неловко становится, но в этом весь ужас и гениальность сцены. Как будто одиночество выворачивает человека наизнанку.

А он? Таскает ледяные глыбы через пустыню в джипе, будто одержимый. Думаешь: «Ну вот, строит холодильник посреди песков». Ан нет! Изощрённое самоубийство — петля, которая медленно душит, пока лёд тает. Жуть. И ведь оба этих акта — как крик в вакууме, попытка почувствовать хоть что-то через боль.

Меня до сих пор колбасит от контрастов: её ледяная, почти ритуальная отчаянность, его медленное растворение в адской жаре. Как будто они — две половинки одной абсурдной молитвы, которую никто не слышит. После просмотра сидел, тупил в стену и думал: «А мы-то чем лучше?» Ведь все мы иногда таем, как те глыбы, или цепляемся за острые края, лишь бы не сойти с ума.

Кино — огонь, но объяснять его смысл — как разжёвывать стихи. Просто кожей чувствуешь эту вселенскую тоску, которая клокочет под кадром.