Моя улица (1970)

Знаешь, эти старики Забродины… Всю жизнь честно прожили, на совесть, а тут вдруг старший сын с семьей какую-то ерунду затеял. Ну ладно, с кем не бывает, думаешь. Но младший-то! Футболист известный, весь город им гордится, а ведет себя так, будто родители ему чужие. Представляешь? Отец молчит, смотрит в окно, а мать ночами плачет — я сама видела, как она у магазина глаза прятала. Вот честно — не пойму. Вроде же растили их одинаково: и труд, и уважение вкладывали. А выросло… Ну как так? То ли слава голову вскружила, то ли ещё что. Старшие-то хоть пытаются оправдываться: «Времена, мол, другие». А младший вообще отмахивается — «Вы ничего не понимаете». Сердце ведь за них болит. Не из-за сплетен даже, а потому что видишь — люди хорошие, а дети будто в другой реальности. Как будто совесть ихнюю кто подменил… Или это я просто старею и не успеваю за новым миром? Не знаю. Но глядеть на это — словно гвоздь в груди.