Дети субботы (1940)

Знаешь, вот история, от которой щемит где-то в груди. Представь: девчонка Бобби — первый рабочий день, все строго, галстуки, бумажки… И тут бац — этот чудак Римс! Изобретатель, который, кажется, только вчера вылез из лаборатории с паяльником в руках. Ну тип — взъерошенный гений, говорит про коноплю и шелк так, будто это рецепт вечной молодости. А она, конечно, в первые же месяцы — хоп! — и провалилась в эти его безумные глаза с головой. Но все же парень оказался классическим "непоймичем". Вроде влюбился, цветы таскал, а потом вдруг — "слушай, тут на Филиппинах мой биошелк взорвет рынок, я уезжаааю". Представляешь? Месяцы романтики, а он берет и выдает это с таким видом, будто сообщает прогноз погоды. Бобби, ясное дело, в шоке — сердце в клочья, а сестра ей под бок шипит: "Да брось ты ныть! Заласкай его на прощальной тусовке, пусть кольцо на палец нацепит, прежде чем смыться". И ведь понимаешь — стремно, некрасиво… но черт возьми, а вдруг сработает? Вот и думаешь после таких поворотов — а что бы я сделала? Плевала бы на гордость ради любви? Или махнула рукой на этого безумного Римса с его вечными "проектами века"? Честно — не знаю. Но когда видишь, как у Бобби дрожит подбородок, а он уже у порога с чемоданом… Кажется, вот-вот сама начнешь кричать в экран: "Да пристегни ты его к себе хоть наручниками, дура!". Жизнь-то одна.