Отряд вольных головорезов (1959)

Война уже на излёте, а тут наш Окубо влопался в какую-то перестрелку где-то под Шанхаем — очнулся в госпитале с дырявым боком и мыслями, что всё это зря. Терял сознание, бредил, а когда пришёл в себя — бац! — новость: братишка-то его, тихий паренёк из Нагано, свел счёты с жизнью. Самоубийство, говорят. Да бросьте! Окубо аж привстал на койке, сердце ёкнуло — он же знал брата лучше всех. Тот даже кузнечика на рисе не обидел, а тут вдруг харакири? Не верю, мол, бред собачий! Вот и прикинулся наш герой военкором — бумаги подделал, форму натянул. Думал, пронесёт: мол, пишу репортажи про героев. А сам нутром чуял — что-то тут нечисто. Может, брата подставили? Или он что узнал лишнее? Голову ломал, пока ехал обратно в этот ад. Вонь пороха, грязь по колено, а в голове одна каша: как так-то? Ведь парень писал в последнем письме, что скоро домой... И ведь фишка в том, что Окубо сам-то уже почти смирился — война как война. Но эта смерть брата перевернула всё. Как будто последний гвоздь в гроб забили. Теперь он тут шастает по окопам, задаёт вопросы — а в ответ молчание да косые взгляды. Чувствует, пазл не сходится. Или это он с ума съезжает от контузии? Непонятно. Но копать будет до конца — хоть в могилу залезь. Ведь семья — это святое. А война... Ну её в болото, честно говоря.