Не сожалею о своей юности (1946)

Знаешь, иногда жизнь берет и выворачивает всё с ног на голову. Вот взять профессора Ягихара — вроде уважаемый человек в Киотском университете, а фашисты в 33-м просто пнули его за дверь. Жесть, да? Его ученики разбежались кто куда: один, Итогава, остался тихо грызть гранит науки, а второй, Ногэ — тот вообще взрыхлил всё свое спокойствие ради левых идей. Ну а Юкиэ, дочка профессора… Ох уж эта Юкиэ! Всей душой прикипела к бунтарю Ногэ. То ли от упрямства, то ли от того, что в его глазах горел тот самый огонь, которого ей так не хватало. Но когда он внезапно сдулся и отошел от движения, она аж потеряла почву под ногами. Представляешь? Влюбилась в идею, а идея взяла и испарилась. Прошли годы. В 41-м она, видимо, решила: «Хватит киснуть!» — и рванула в Токио. Самостоятельность же, свобода… Только вот свобода эта оказалась с привкусом одиночества. Пока шарахалась по городу, наткнулась на Итогаву — тот уже прокурором расхаживал, солидный такой. И от него-то узнала, что Ногэ тут, в Токио, подпольем антивоенным занимается. Сердце ёкнуло: «Неужели он всё тот же?» Встретились. И тут её как молнией ударило — он не сдался, просто ушел в тень. Подпольные собрания, листовки по ночам… Романтика опасности, да? Она к нему переехала, конечно. Месяцы их странного «счастья» — больше похожего на вспышку магния: ярко, горячо, но быстро сгорело. А потом… Ну, ты понимаешь, чем такие истории обычно заканчиваются. Жаль, правда? Всегда кажется, что могло бы быть иначе. Но Юкиэ, кажется, ни о чем не жалела. Или хотя бы пыталась себя в этом убедить.