Возвращение на Батаан (1945)

Вот, знаете, когда вспоминаешь те времена на Филиппинах в 45-м… Брр, мурашки до сих пор. Представьте: крохотный островок Корегидор, а вокруг — словно ад в зелёных джунглях. Двести тысяч японцев генерала Хоммы ломились, как тайфун, а против них — горстка американских парней да наши филиппинские ребята из подполья. Честно, даже не пойму, как они держались — вонь пороха, грязь по колено, а из еды порой только кокосы да надежда. Главный там, полковник Мэдден — этакий упрямец с потрёпанной фуражкой. Смотрю на таких — и диву даёшься: как они из местных рыбаков да фермеров за пару месяцев армию собрали? То ли харизма у человека, то ли отчаяние людей сплотило. А ещё эта парочка — Андреас и Доличия. Он — потомок какого-то легендарного революционера, она — тихая девчонка из Манилы, пока война не заставила стать шпионкой в кружевных перчатках. Любовь у них… Не слащавая открытка, а скорее как факел в темноте — греет, но и обжигает страшно. Помню сцену, где она передаёт записку в рикше, а пальцы дрожат — не от страха, от ярости сдавленной. И ведь выстояли, чёрт возьми! Когда наши высадились в Лейте, слёзы на глаза пробивали — не от радости даже, а от облегчения, что хоть кто-то дожил до этого момента. До сих пор на Батаане старики качают головой: "Без янки бы не справились", говорят. Хотя, по-моему, они себя недооценивают — это ж их землю топтали, их слёзы в песок впитывались. Война, она ведь как цунами — смывает всё, даже гордость. Но глядишь — пальмы новые уже проросли сквозь воронки…