Слухи (3 сезон)

Лив, пятнадцать лет, копошится в сарае за домом, разбирая коробки с ржавыми рыболовными крючками отца. Под слоем старых газет 1998 года находит потрескавшийся дневник с инициалами «А.С.». На третьей странице — детский рисунок: черное озеро, фигура в плаще. «Кто это?» — спрашивает она Эйрика, соседа, который чинит снегоуборочную машину. Он пожимает плечами: «Старики говорили, лет тридцать назад девчонка исчезла. Анна Сёренсен. Мать ее свитера вязала, рыбу скумбрию коптила». Лив замечает, что даты в дневнике совпадают с неделей до осеннего шторма, когда в посёлке гаснет свет на пять дней.

Марта, младшая сестра Лив, подслушивает в школе разговор учительницы и полицейского: «Новые следы у причала… как тогда». Вечером Лив тащит Эйрика к озеру, находит под корнями ели тряпичную куклу с выгоревшими глазами. «Брось это», — Эйрик вырывает куклу, но в кармане куртки Лив уже шелестит обрывком страницы: «Они не люди, они повторяют за нами». На следующий день в кофейне «Хавбрю» Марта тычет пальцем в мужчину у стойки: «Он же был в дневнике!» — на его руке шрам в форме якоря.