В старом квартале Неаполя Лука, рыжеволосый механик с татуировкой якоря на запястье, находит в кармане промасленной куртки записку: *"Канал Сан-Доменико, полночь. Приди один"*. Он вспоминает, как накануне его сестра Клара, работавшая официанткой в кафе «Гальяно», исчезла после ссоры с владельцем — толстяком в котелке, который требовал вернуть долги. Лука замечает, что в её комнате
Представьте: священник, который, говорят, втюривался в каждую юбку в приходе, валяется в алтаре с дыркой в груди. Жуть, да? Полиция быстренько нашла «виновную» — какую-то несчастную, что повесилась через неделю. Ну и что? Закрыли дело, мол, совесть замучила — типично, правда? Ага, только вот забавный момент… Малец-сирота, который в тот вечер прятался в исповедальне (шалил, наверное), клянётся,
Знаешь, есть такой фильм… Представь себе: глухой, пыльный городок, будто высохший труп под солнцем. Ни души. Ну, почти. Только ветер гоняет перекати-поле по главной улице, да в салуне висит табличка «Закрыто навсегда». А потом появляется *Он* — этот странный тип на вздыбленном коне, с взглядом острее кинжала. И всё бы ничего, да только городок-то не совсем мёртвый. Точнее, мёртвые тут есть — они