В тихом августовском Копенгагене 2017 года обычный журналистский запрос оборачивается шокирующей тайной, которая всколыхнет всю Данию. Молодая и талантливая журналистка отправляется на интервью с эксцентричным изобретателем, известным своими дерзкими проектами и самодельной подводной лодкой. Это должно было быть обычное задание, но после того, как она ступает на борт "Наутилуса", её
Эмиль, 27 лет, разгружает ящики с сельдью на копенгагенском рынке Торвехаллерне. Его пальцы в засохшей рыбьей чешуе, а под курткой — письмо от сестры-близнеца Лине, пропавшей после взрыва на военном заводе в Орхусе. В кафе *Mørk* на Нёрребро он сталкивается с Луизой, француженкой в потёртом кожаном пальто: «Твой грузовик видели возле склада с динамитом. Поможешь найти его? Заплачу двадцать крон».
Лива, студентка-биолог, спотыкается на мокром асфальте возле библиотеки Кристиансхавн, рассыпая конспекты по генетике. Мартин, парень с рыжей чёлкой и гитарой за спиной, подхватывает её синий платок в белые горошины. *«Ты вечно всё роняешь»,* — усмехается он, протягивая ткань. Она замечает царапину на его левой ладони — след от ремонта в семейном кафе на Нёрребро, где он подрабатывает по вечерам.
Йонас, 27 лет, грузит ящики с селедкой в порту Копенгагена. Его пальцы въелись в запах соли и рыбьей чешуи. После смены заходит в кафе *Måge*, где барменша Стина поливает штрудель растаявшим маслом. Там встречает Аико — японку в потрепанном ветровке с нашивкой "Hokkaido University". Она тыкает в планшет, сравнивая карты течений. "Здесь должно быть сильнее, — бормочет по-английски,
Андерс в семь утра уже на рыбном заводе — резиновые сапоги скрипят по мокрому полу, руки в мозолях от сетей. В обеденный перерыв он звонит Лине: «Мама опять не ела?» В трубке трещит: «Купи глицин в аптеке, у меня счета за свет висят». Вечером дома — облупившиеся обои на кухне, мать кашляет за тонкой стенкой. На пороге возникает Йонас в кожаном пиджаке: «Слушай, старый долг… Помнишь, как мы угнали