Если вас завораживает история древней Киевской Руси, то этот фильм обязательно захватит ваше внимание. Представьте себе: самый обычный украинский школьник Виктор внезапно оказывается втянутым в захватывающее приключение через временной портал, открывшийся во время редкого солнечного затмения. Оказавшись в далеком прошлом, Виктор попадает в мир легенд и мифов, где встречает знаменитых героев -
Марк Бойко, следователь из киевского ГУНП, приехал на стройку возле Троещины в семь утра — рабочие нашли труп женщины в зацементированной яме. В кармане джинсов жертвы, опознанной как Анна Гончар, лежали ключи от «Славуты» 2005 года, пачка сигарет «Марлборо» и квитанция из аптеки на улице Дегтяревской. «Она не местная, — сказал Бойко напарнице, Ирине Шевченко, разглядывая грязь под ногтями
Оля, 15 лет, находит в старом чемодане Ирины справку о усыновлении. Они живут в хрущевке на Оболони — кухня с отслоившейся плиткой, гул холодильника перебивает тишину. «Ты даже суп пересолила. Как чужая», — бросает Оля, толкая тарелку. Ирина, не отрываясь от мятой папки с печатями детдома, шепчет: «Твоя мать в Чернигове. Лида. Продает носки на рынке». На следующий день Оля крадет из кошелька
Елена, 34 года, торгует вязаными свитерами на Привозе. Капитан Игорь, 45 лет, в потёртой кожанке, покупает пачку *Мальборо* у соседнего лотка. «Опять штормовать будут», — бросает он, глядя на серое небо. Девушка поправляет синий платок на витрине: «У вас судно в эллинге стоит?» Он замечает шрам на её запястье — след от ожога кипятком. Через три дня они пьют кофе в «Компасе», кафе у маяка. Игорь
Марічка, висока блондинка з татуюванням сови на щиколотці, працювала водійкою шкільного автобуса у селі Підгірне. Щопонеділка вона зупинялася біля крамниці "Соняшник", купувала каву у термос і жувала насіння, поки діти з криками розбігалися по сидіннях. "Ти ж знаєш, що п’ятнадцята зупинка — моя", — гримів дід Павло, вдаряючи палицею об поручень, коли вона випадково проїжджала
Елена, 34 года, работает в аптеке на окраине Киева. Каждый день — однообразно: раскладывает коробки с «Парацетамолом», смотрит в окно на гаражи с ржавыми воротами. Вечером возвращается в хрущёвку, где сын-подросток Артём целыми днями играет в Warzone. «Ты вообще уроки делал?» — спрашивает она, разогревая залежалый борщ. Артём молчит, натягивает наушники. В пятницу к ней подходит соседка Оля,
Лера, 17 лет, втирает пятно от вишнёвого компота на фартуке, пока мать кричит из ателье: *«Снова в кино с Сашкой? Ты ж засыпаешь на уроках!»*. Девушка молчит, прячет под кровать билет на автобус в Киев — хочет сбежать от серых пятиэтажек Коростеня. Сашка, с запахом машинного масла от рук, чинит её сломаный велосипед возле гаража, где работает. *«Завтра до реки доедешь, — бросает он, вытирая лицо
Ольга, владелица цветочной лавки на Оболони, каждое утро начинала с пересчёта кассовых чеков и обрывков флористической проволоки. Её старшая дочь Катя, парикмахер в салоне «Люкс-стиль», ворчала над кофе: «Снова эти проклятые розы из Голландии задержались?» — швыряя ключи от склада на стол с пятнами от краски для волос. Младшая Аня, студентка КНУ, в это время рылась в шкафу, пытаясь найти
Макс, 14 лет, копался в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома в селе под Житомиром. Под слоем выцветших платьев нашел потрепанный дневник с металлической застежкой — на первой странице чернильная надпись: *"Тот, кто прочтет, увидит больше других"*. В тот же вечер, разглядывая карту с пометками возле заброшенной мельницы, услышал скрип половиц. Бабка Марья, помешивая варенье в
Олег Коваль, бывший учитель из Винницы, втиснулся в угол кафе "Червона рута" на улице Богдана Хмельницкого. В руке — флаер с акцией на кофе, под ним — конверт с распечаткой списка номеров грузовиков. За соседним столиком девушка в красном берете щелкала семечки, громко обсуждая с подругой перебои с электричеством: "У нас вчера в Одессе три часа свет вырубали — морозильник
Логан Рой в своем кабинете на 40-м этаже мраморного небоскрёба разминает пальцы, глядя, как Кендэлл лихорадочно листает отчёт о долгах стартапа Vaulter. «Ты хочешь выкинуть миллиард на эту цифровую помойку?» — хрипит он, стуча костяшками по столу. Кендэлл поправляет манжету, пытаясь не смотреть на упаковку ксанакса, торчащую из кармана отца. Внизу, у лимузина, Роман швыряет бумажный стаканчик в
В панельці на вул. Сахарова, 14, Олена, фармацевт з аптеки «Здоров’я», знаходить у шухляді з виручкою лише дві стопані купюри. Її чоловік Микола, водій маршрутки №127, три дні тому перестав брати зранку термос із кавою — приховує, що його звільнили після суперечки з диспетчером. «Ти знову куриш?» — питає вона, коли він вертається о восьмій вечора, пахне дешевими «Примами» та переклеєними
Алиса, с розовыми прядями в волосах, разгружает поддоны с круассанами в кофейне на Крещатике. Её коллега Леся шутит про «ведьминские скидки» на эспрессо, пока та незаметно чинит сломанную кофемолку взмахом пальцев. На Оболони Марина роется в архиве университета Шевченко — её конспекты по казацким обрядам испещрены пометками «Тарас, проверь даты!» и зарисовками рун. София, затянутая в вышитый
В Киеве, на улице с разбитыми фонарями, Олег, водитель скорой с потёртой кожаной курткой, закуривает у гаража. Его жена Ирина в это время перевязывает рану подростку в задыхающемся от дезинфектора коридоре горбольницы. "Слушай, опять этот Шевченко с района звонил — давление скачет, а лекарств нет", — бросает Олег, затягиваясь. "Скажи, чтоб водку бросил, — отмахивается Ирина, — или
Знакомьтесь, Таня Куликова — экскурсовод в каком-то провинциальном музее. Девчонка с головой в искусстве, особенно древние греки её вдохновляют. И внешне прям вылитая гречанка — карие глаза, смуглая кожа, копна этих кудрявых волос. Ну и вот, на одной из выставок её замечает Григорий Середа — московский арт-дилер, предприимчивый, с деньгами. Красивый, богатый, умный — эталон мужчины, прямо принц