В центре событий оказывается блестящий стратег, чья жизнь переворачивается с ног на голову после неожиданного происшествия. Его талант в виртуальной реальности становится его проклятием, когда он узнает о тайной организации, использующей его разработки для манипуляции сознанием людей. Под угрозой разоблачения и срыва личной жизни, герой оказывается втянутым в опасную игру, где ставки выше, чем в
Эмир чинил проколотую покрышку в гараже отца на улочке Тарлабашы, когда в дверь въехала Лейла на белом BMW X6. «Папа сказал, что стучит что-то под капотом», — бросила она, не выключая двигатель. Эмир, вытирая руки об промасленную тряпку, усмехнулся: «У вас там не стук — там похороны мотора. Позовите священника». Девушка закатила глаза, но через час, пока он ковырялся в проводах, сама разлила чай
Элиф, 17 лет, живет в старом квартале Анкары, где узкие улочки пахнут жареными каштанами и свежесмолотым кофе. Ее отец, Ахмет, чинит часы в крошечной мастерской с вывеской *Saatçi Ahmet*, заваленной коробками от турецкого чая «Çaykur». Однажды, разбирая хлам на чердаке, Элиф находит потрепанный дневник с картой города 1920-х, испещренной красными крестами. «Это не просто бумага, — бормочет Ахмет,
Эмир просыпается в съемной квартире в Ускюдаре под крики чаек и гудок парома. На кухне — пустой холодильник, только банка оливок и вчерашний симит. Звонок от сестры Лейлы: *"Бабушка опять забыла, где очки. Иди после работы, а то скандалит"*. По пути в порт, где он грузит ящики с рыбой, заскакивает в чайную — старик в тюбетейке бормочет про *"проклятые корабли с глазами"*, но
В Стамбуле, на узкой улочке возле Гранд-базара, хирург Али Хекимоглу каждое утро покупает *симит* у продавца Джемаля, который всегда ворчит: «Опять вчерашний кофе на губах? Похож на труп». Клиника Али — трещина в стене между аптекой и мастерской медников. Пациенты — рыбаки с порезами от сетей, старухи с болями в суставах. В кабинете пахнет йодом и лавандовым маслом, которое приносит медсестра
Ахмет, старший из братьев, чинил старые моторы в портовой мастерской возле Галатского моста. Его брат Демир, в засаленной кепке и с пачкой сигарет в кармане рубахи, торговал рыбой на рынке в Эминёню — каждое утро начинал с перепалки из-за цен: *«Балаık свежее, чем твои мысли, Мурат! Не нравится — иди к грекам покупай!»*. Джем, средний, развозил на ржавом мопеде заказы из семейной кофейни в