Форензический эксперт Вера Лисицына оказывается на грани жизни и смерти после загадочного инцидента, который навсегда меняет её восприятие мира. Очнувшись, она обнаруживает в себе необычную способность — видеть ложь, словно яркие всполохи на тёмном фоне. Этот дар превращает её в настоящего детектива-ясновидца, способного проникать в самые запутанные и изощрённые преступления, обнажая хитроумные
Каждый день Надежда обходит покосившиеся деревянные дома в заполярном посёлке, втискивая пенсионные уведомления в щели рамок. Санки с потрёпанным почтовым мешком скрипят по насту, а ветер бьёт в лицо колючей снежной крупой. «Опять лекарств нет?» — старуха в валенках с гусиным жиром на ладонях хватает её за рукав телогрейки. «Завтра, Марфа Петровна, обещали», — врёт Надежда, зная, что аптекарь уже
Лиза Дроздова, в потёртой кожанке и с жёлтым шлемом под мышкой, разгружает коробки с ламинатом у подъезда на Профсоюзной. Её мотоцикл «Урал», перекрашенный в синий, вечно капризничает — то бензин подтекает, то цепь слетает. «Ты опять влипла?» — Юля, парикмахер из «Локона», щёлкает зажигалкой, глядя, как Лиза перевязывает порезанный о скотч палец. Вчерашний заказ — три пиццы на заброшенный завод в
В Питере, на Обводном канале, в гараже с отсыревшими стенами, 35-летний фельдшер Антон Колесов каждое утро проверяет аптечки в стареньком УАЗике «скорой». Вчерашний вызов — пьяный с ножом в животе на рынке «Горбушка» — всё ещё мерещится: лужа крови под прилавком, крики торговок, запах дешёвого одеколона. Сестра Оксана, в розовом халате с выцветшим рисунком, суёт ему термос: «Опять куришь у
Сашка, 19 лет, живет в обшарпанной пятиэтажке на окраине Твери. Утром он торопится на автобусную остановку, роняя разбитый телефон с трещиной на экране. В кармане — последние 50 рублей, которые он планирует потратить на лотерейный билет в киоске у магазина «Рассвет». Отец, Николай Петрович, кричит ему вслед: «Опять в облаках летаешь? Дрова не поколол, печь не затопил…» Сашка игнорирует, думая о
Врач Сергей Малышев, затянув сигарету у подъезда пятиэтажки, замечает на рентгеновском снимке пациента затемнение. «Опять с завода, Николай? – бормочет он, вытирая пыль с монитора 90-х годов. – Лёгкие как выхлопная труба «Жигулей»». Больница в Тольятти пахнет хлоркой и старыми бинтами: в процедурной №3 трещит радио с песнями Алсу, медсестра Лида разливает чай в стеклянные стаканы, обёрнутые