Раджеш копал канаву вдоль границы своего поля, глиняная чапал скрипела под мокрым песком. Малика, его жена, вытирала пот с лица краем сари, кричала через забор соседке Гаури: «Видела, как Амит вчера возле нашего колодца крутился? Говорит, его корова пропала, а сам глаза в землю прячет». Дети — их младший Сурья и дочь Прия — таскали ведра с дождевой водой из ржавой цистерны за домом. К вечеру Раджеш нашел перегороженную ветками и камнями ирригационную канаву. «Это Амит, — прошипел он, разгребая
В старом районе Мумбаи, 17-летний Ритеш Шарма торгует сладостями на рынке Кроуфорд. Каждый день после смены он пробирается через гудящие переулки к заброшенному складу, где местные мальчишки играют в кабадди. Ритеш прячет форму команды «Ястребы» под рваным свитером — отец бьет его ремнем, узнав об тренировках: *«Кому ты нужен с этой беготней? Лучше бы счеты проверял!»*. По вечерам Ритеш рисует на полях учебника по экономике схемы атак, считая секунды между криками пьяного соседа и гудками
**Первый абзац:** Радж, 16 лет, в рваных кедах, каждый день после школы бежит к пустырю за рынком, где старые автобусы ржавеют под солнцем. Там собираются Амита, её брат Викас и пара ребят из соседнего чайного ларька. Играют в крикет импровизированной битой — доской от ящика. «Следи за мячом, а не за моими глазами!» — кричит Амита, когда Радж зазевается, услышав гудок поезда. Вечерами он помогает отцу чинить рикши, но пальцы всё равно чешутся схватить ручку-грип — мать ругается, что стирает
Ох, знаешь, иногда натыкаешься на такие фильмы, что потом неделю ходишь будто пришибленный. Вот как та история про двух людей, которые вроде бы влюблены, но их чувства больше похожи на стихийное бедствие. Помню, как впервые увидел эти кадры — камера дерганая, диалоги такие... будто подслушанные в соседнем кафе, а не написанные сценаристом. Честно? Первые полчаса сидел с лицом «ну когда же начнется кино», а потом — бац! — как будто тебя швырнули в эту кухню с разбитыми тарелками и криками на
Представь себе: старый мафиозный босс на смертном одре хрипит своему верному телохранителю Балраджу: «Спаси моего сына, Нихала…». И всё — кажется, жизнь героя теперь навеки прикована к этой клятве. Годы спустя Балрадж, уже седой и видавший виды, вдруг видит дикую сцену: какой-то парень в грязной рубахе в одиночку размазывает по улице банду отморозков, которые приставали к женщине. И ведь не просто разогнал — так, что те аж пыль глотали! «Вот это стержень», — думает Балрадж и сразу же заманивает