Максим Райский — блестящий следователь, обладающий уникальной способностью проникать в глубины преступных замыслов и восстанавливать события даже из мельчайших деталей. Его интуиция — это редкий дар, который ценят коллеги и родные, однако его сложный характер часто становится для них испытанием. После трагической гибели друга, в которой Максим винит себя, он исчезает из поля зрения на целый год,
Ещё вчера они были лучшими студентами ведущего университета, блистали умом и подавали надежды как будущие звёзды советской науки. Их открытия могли бы стать прорывом в физике, но судьба распорядилась иначе. Наступил 1980 год — время, когда вся страна готовится к проведению Олимпийских игр. За сияющим фасадом грандиозного спортивного праздника скрываются напряжённые политические интриги и
Лида заметила рваную спортивную сумку у подножия ржавой трубы за заброшенным цехом химкомбината. Внутри — пачки пятитысячных купюр, перетянутые резинками от счетов ЖКХ. Пальцы дрожали, когда она набрала Славу: «Слышь, братан, тут такое… Лучше приезжай, одному не справиться». Брат примчался на «девятке» с оторванным глушителем, щупал деньги грязными руками, фыркал: «Это ж на всю жизнь хватит, если
Лиза, 22 года, приехала из Твери с потрёпанным чемоданом, где между вещами затерялась фотография школьного театра. Поселилась в общежитии на окраине Москвы — комната с треснувшим зеркалом и соседкой-студенткой, которая по ночам печатала курсовую на старой «Самсунг». Утро начинала в кафе «Веснушки»: разливала латте менеджерам с покрасневшими глазами, прятала в карман чекушки с чаевыми. «Ты вчера
Ольга, медсестра из поликлиники на Ленинском проспекте, в четверг вечером поставила на стол жареную картошку с грибами и сказала: «Аня, Миш, это Сергей. Будет жить с нами». Аня, дочь в рваных джинсах и с фиолетовыми прядями в волосах, уткнулась в телефон: «Надолго?» — «Поживём — увидим», — ответил Сергей, поправляя очки. Он притащил в квартиру чемодан с болгаркой и банки краски «белый лён» для
Лида вытирала кисти тряпкой, пахнущей скипидаром, пока начальник цеха тыкал пальцем в приказ о закрытии завода. «К пятнице освободить цех, Смирнова. Эти ваши цветочки никому не нужны», — бросил он, оставляя отпечаток жирного пальца на её эскизе маков. Вечером, разбирая архив в подсобке, она нашла потёртый альбом с подписью «Ольга, 1968» — бабушкины наброски кобальтовых роз, которые та рисовала до
Сергей, водитель с облупленными наколками на костяшках, коптил в гараже над двигателем «КАМАЗа», когда позвонил диспетчер. «Третью неделю ждём твой рейс в Красноярск, — хрипел голос в трубке. — Иван Степаныч грозится контракт разорвать». Сергей вытер руки промасленной ветошью, бросил взгляд на фото сына-первоклассника, примагниченное к холодильнику. В школе №14 на улице Гагарина Анна Михайловна,
Алиса, 28 лет, швея из Костромы, три вечера в неделю подрабатывает в кафе «Дубки». Там и сталкивается лбом с Люком — рыжебородым фотографом из Лиона, который ищет розетку для ноутбука. «Здесь… э-э… электричество?» — тычет он в стойку пальцем в чёрной перчатке. Она смеётся, протягивает удлинитель из-под прилавка, где валяются обрывки ниток и упаковка «Белочки». Через неделю он приносит ей
Анна копаласъ в шкафу с зимними вещами, пытаясь найти старый свитер, когда наткнулась на коробку из-под обуви. Внутри — пачка писем 90-х, фотография молодого мужчины в косухе у «Жигулей» и ключ от почтового ящика. «Кто этот тип?» — спросила она мать, пока та резала огурцы для рассольника. Мать выронила нож: «Твой отец. Не жди правды — всё сгнило давно». Вечером Анна втихаря поехала на вокзал, где
Николай, учитель литературы в потрепанном пиджаке, каждый вторник ведет уроки в классе с отслоившейся краской на подоконниках. После объяснения темы про Чехова он неожиданно спрашивает рыжего Витю с последней парты: «Ты счастлив, когда мать борщ варит или когда в футбол гоняешь?» Мальчик мнется, щелкает ручкой: «Не знаю... Наверное, когда двойки нет в дневнике». На перемене Николай покупает в