Мотти Волкенбрух, молодой ортодоксальный еврей, давно привык к тому, что его мама настойчиво выбирает ему невест из своей среды. Каждая из предложенных ею девушек подозрительно напоминает её саму, вызывая у Мотти чувство разочарования и лёгкой безысходности. Он мечтает о любви, которая была бы настоящей, а не навязанной. Однако ситуация приобретает новый оборот, когда он встречает Лауру, девушку,
Лиора, худенькая девушка с выгоревшими на солнце волосами, каждый вечер пробирается через строительные заграждения на улице Нахлат-Биньямин. В рюкзаке – баллончики с краской, пачка сигарет «Дерех Эрец» и потрёпанный блокнот, где она рисует эскизы поверх списка покупок от матери. «Опять эти русские туристы у квартала Баухаус мешают», – бормочет она, разрисовывая треснувшую стену старой аптеки. В
Даниэль, 17 лет, протирает стойку в кафе «Эльга» на окраине Тель-Авива, краем глаза следит за старым пианино в углу зала. Каждую ночь, после смены, он пробирается в подвал с протекающими трубами, где хранит ноты Шопена, обернутые в газету *Haaretz*. «Опять за своим?» — хрипит отец, застукав его за разбором этюда. «Лучше бы в Technion поступал, а не в пыли копался». Даниэль молчит, прячет
В Тель-Авиве, на крыше обшарпанного дома с треснутыми водостоками, Лирон, худой парень в выцветшей футболке с принтом «Radiohead», ковыряется в ржавой антенне, подключенной к старому телевизору «Samsung». Рядом Ноа, ее рыжие волосы собраны в грязный хвост, тычет в него пальцем: «Опять перепутал провода. Смотри — красный к красному, а не к синему». Они ловят обрывки трансляций: кадры военных
Амир, 27-летний грузчик из порта Ашдода, каждое утро начинает с кофе из пластикового стаканчика и перекура возле ржавого контейнера. Его сестра Нету, студентка-медик, тайком подрабатывает в ночном клубе «Барбариска» в Тель-Авиве, скрывая это от строгой матери, которая растирает мазь от радикулита в их квартире на улице Бен-Йехуда. В четверг, когда Амир забирал Нету после смены, он заметил, как ее
Знаешь, есть такие истории, от которых сердце сжимается — даже спустя годы. Вот, например, судьба этой венгерской девушки, Ханны... Ей повезло — если вообще можно назвать везением — сбежать из охваченной войной Европы в Палестину. Казалось бы, вырвалась, выжила... Ан нет! Добровольно полезла обратно в ад — согласилась на безумную операцию в немецком тылу. Ну кто так делает? То ли отчаяние, то ли