Успешная, но одинокая журналистка Полина избегает серьёзных отношений из-за страха повторить прошлую ошибку, когда пережила предательство. В её жизнь врывается загадочное знакомство, и она получает необычный подарок — магический браслет. Этот браслет открывает ей уникальную возможность "примерить" жизнь с любым понравившимся мужчиной. Полина может перенестись на три года вперёд и
Кирилл, пятнадцать лет, вытащил из тумбочки пачку рублей, завернутых в газету. Отец хрипел на диване, пустая бутылка качнулась, когда Кирилл прикрыл дверь гвоздем. На автовокзале в Шатуре Аня ждала его у киоска с чебуреками, в руках – пластиковый пакет с зубной щеткой и фонариком. «Там билеты до Волгограда кончились», – сказала она, разминая мятую сигарету. Водитель грузовика, везущий ящики с
Лиза, 23 года, официантка из питерской коммуналки на Петроградской, получает смс от незнакомки: *«Твой папа – мой тоже. Приезжай, обсудим»*. В крохотной кухне, пахнущей жареным луком и сыростью, мать швыряет в раковину пачку старых писем: «Сволочь! Даже квартиру в Екатеринбурге им снял, пока мы тут на макаронах сидели». Лиза снимает форму с пятном от борща, покупает билет на поезд за последние
Настя, ветеринар из приморского посёлка Заречье, обнаружила в сарае отца проржавевший капкан со следами крови. Её отец, Николай Петрович, погиб полгода назад на охоте — официально "несчастный случай", но соседка Марфа Степановна шептала за чаем с брусничным вареньем: *"Он с Глебом Семёнычем из-за участка у горы Соколиной спорил…"*. В клинике, где Настя лечила дворнягу с
Ольга, в замшевой куртке с потрепанными локтями, каждое утро толкалась в переполненной маршрутке от Выхино до булочной на Сретенке. За прилавком, пока раскладывала рогалики с маком, спорила с поставщиком: «Опять мука второго сорта? Вы мне не Уренгой, Иван Петрович, глаза не пылью засыпай». В соседнем переулке Алексей, таксист с десятилетним «Логаном», чинил проколотую шину, слушая ворчание
Марина втирает пятно от кофе на стойке кафе «У Анжелы», пока коллега Лида пересчитывает сдачу. «Два дня назад счёт за свет пришел — на карте три тысячи, и всё», — бросает она, глядя на фото Артёма с потрёпанными краями. Сын рисует динозавров в альбоме у окна больничной палаты, где телевизор показывает «Ну, погоди!» на повторе. Врач сказал: «Без операции к осени дыхание остановится», но Марина уже
Алиса, медсестра с облезлым лаком на ногтях, каждое утро забегала в кафе «Весна» возле больницы. Там её ждала Вика, парикмахер из салона через дорогу, с розовыми прядями в чёрных волосах. «Опять дежурство ночью? — Вика крутила в пальцах сигарету, не зажигая. — У тебя под глазами синяки, как у алкоголички». Алиса смеялась, доставая из сумки перекись и бинты: «Зато стабильно. А ты всё мечтаешь о
Артём, 23 года, каждое утро мотается с окраины в промзону на старой «девятке», подрабатывает грузчиком на оптовом рынке. В общаге на пятом этаже, где окна заклеены пакетами, делит комнату с сантехником Гришей. «Опять ночью стучал? — бурчит Артём, разминая плечо. — Соседи жалуются». В четверг задерживают зарплату — начальник хрипит в трубку: «Кризис, сам знаешь». Вечером у ларька с шаурмой Артём
Доминика, 13 лет, живет с матерью Натальей в Екатеринбурге, в пятиэтажке возле промзоны. Отец, Сергей, исчез полгода назад после командировки в Москву — оставил только старый «Зенит» с треснутым объективом. Девочка находит в кладовке коробку: внутри плёнки с засвеченными снимками заброшенного Уралмашзавода. «Слышал, там бомжи взрыватели воровали», — бормочет Витя, соседский пацан в рваных кедах,
Илья, 35-летний программист из хрущёвки на окраине Москвы, в пятницу вечером разогревал пельмени, когда в дверь постучали. На пороге — худой пацан в кедах с выцвевшим принтом «Linkin Park», держащий коробку гитарных струн. «Саша. Твой сын», — буркнул подросток, протиснувшись в квартиру. Илья уронил вилку: «Какая ещё…» — «Мама умерла. Рак. А ты в её контактах был как „Илюша, 2003, метро
Знаешь, иногда жизнь подкидывает сюжеты пострашнее киношных… Вот представь: обычный пешеходный переход, лужи после дождя, а посреди этого — беременная Ирина Варламова. И вдруг — визг тормозов, глухой удар… Сердце ёкает, будто это ты стоишь на асфальте. А потом — рёв мотора, мелькание красного спорткара (дорогущего, ясен красен!), который растворяется в потоках машин, будто призрак. Словно и не