Артур Игуаль

Люк, пятнадцатилетний парень в потёртой кожаной куртке, находит в конверте из букинистической лавки на рю Дезир пожелтевшую карту. «Здесь метка — площадь Сен-Пьер», — бормочет он, проводя пальцем по трещине на пергаменте. Его подруга Эмили, вечно с наушниками в ушах, выдёргивает штекер: «Опять полезешь в катакомбы? В прошлый раз чуть крысу не проглотил». Они спорят у киоска с жареными каштанами,
Элеонора, 22 года, работает официанткой в кафе *La Brume* на окраине Парижа. Каждое утро она протирает стойку солевым раствором, чтобы отогнать мошкару, и разминает затекшие плечи после ночных смен. В перерывах рисует в блокноте эскизы платьев, пряча его под барной тряпкой, когда заходит шеф-повар Антуан. «Опять витаешь в облаках?» — хрипит он, разгружая ящики с вином. Однажды вечером,
Эмили Карре, бывшая сотрудница интерпола, мотается между Парижем и Марселем, пытаясь докопаться до правды о смерти отца. В старом доме на улице Монторгейль она находит коробку с фотографиями, где Жерар Карре запечатлен с людьми в масках возле портовых складов. В кармане его прожженного пиджака — ключ от сейфа в банке *Crédit Lyonnais*. «*Он не просто так вшил карту в подкладку куртки*», —
Эмиль, 16 лет, копался в старом маяке на краю озера, когда нашел потрескавшийся медальон с выгравированным соколом. Его друг Люка, затягиваясь сигаретой у разбитого причала, усмехнулся: «Опять барахло собираешь?» — но замолчал, увидев даты на обороте — *1923–1987*. В библиотеке, листая пыльные газеты, они наткнулись на заметку о пропавшем мальчике, чья фамилия совпадала с гравировкой. «Это не
Мартин и Элоиза приземляются в аэропорту Лодзи с чемоданом, полным путеводителей на французском. Они арендуют рыжую «Сандеро» с запахом сигарет и едут в Згеж, где забронировали квартиру над пекарней на улице Пилсудского. Хозяйка, Барбара, встречает их пирогом с яблоками и предупреждает: «Лифт сломался в 1993-м, но ноги у вас молодые». Ночью Элоиза роняет сережку в раковину, Мартин пытается
Представляешь, жил-был парень — Артюр, портной, но не из тех, что латают дырявые карманы. Нет, он грезил стать королём подиумов, шить такие платья, от которых у всех дух захватывает! Пока же крутился подмастерьем у своего мастера — старого ворчуна, но гения с иголкой. В общем, мечтал тихо, пока всё не перевернул один вечер... Как-то друган тащит его в театр — мол, спектакль редкий, Клейст там,
Париж, 1896 год. Представьте себе гул бульваров, свет витрин, и где-то в самой гуще этой жизни сверкает имя Сары Бернар. Её называют божественной, неповторимой, легендой на все времена. И правда, кто ещё смог бы соединить в себе такую безупречную грацию и дерзость? Она была больше, чем просто актриса. Это был человек-эпоха, женщина, которая шокировала общество своей свободой. Сара рушила