Арло Гибсон

Кай, 22 года, в рюкзаке с потёртым блокнотом и билетом до Крайстчерча, выходит из автобуса у заросшего папоротником депо. Сестра Эмили, в резиновых сапогах с комьями грязи, ждёт его, перебирая ключи от старого пикапа: «Опоздал на два года. Мама сама клубнику в теплице сажала, пока ты в Окленде графики рисовал». По дороге к ферме «Уайтстоун» проезжают треснувший бетонный забор с надписью
Лена, 17 лет, в ржавом трейлере на окраине Окленда ковырялась в самодельном хронометре, спаянном из старых радиодеталей. Ее сводный брат Тамати, 19, в джинсах с выгоревшими коленями, пытался подключить микроволновку к автомобильному аккумулятору: «Ты уверена, что эти частоты совпадут?» — «Нет, — Лена швырнула паяльник в банку из-под ананасов. — Но если не попробуешь, твой дурацкий тостер снова
1979 год, Крайстчерч, Новая Зеландия. Ангус живёт постпанком. Этот стиль звучит у него в голове с утра до вечера. Но вот ведь незадача – он не музыкант. Хотя, признаемся, он очень старается казаться им. Здесь-то и начинается веселье. Чтобы стать частью местной андеграундной тусовки, он надевает маску опытного артиста, надеясь, что никто и не подумает копать глубже. Но, конечно, долго так