Октай Чубук

Когда-то давно у него была семья. Настоящая. Любимая жена, маленькая дочка, смех в доме... А потом всё рухнуло. Смерть жены — как нож в сердце. И как-то так получилось, что вместе с ней он потерял и дочь. Связь оборвалась. Вроде бы физически она где-то рядом, но на самом деле — далеко, почти чужая. И все эти годы он мучился. Пытался найти способ вернуться в её жизнь, понять, что с ней происходит,
Эмир приезжает в приморский городок после десяти лет отсутствия — чемодан с биркой *İstanbul Havalimanı*, потёртый блокнот в кожаном переплёте. В чайхане «Акдениз» дядя Хюсрев, вытирая стаканы полотенцем с выцветшим гербом Галатасарая, бубнит: *"Emir, senin gibi İstanbul'da kaybolmak kolay… Burada her taş seni tanıyor"*. На рыбном рынке, где пахнет льдом и чешуёй, девушка в зелёном
Эмир, студент инженерного факультета, каждый вечер ковыряется в разболтанной розетке на автобусной остановке возле мечети Шехзаде. Рядом торчит лоток с симіт — кунжутные бублики присыпаны пылью от проезжающих грузовиков. «Автобус № 55 уже три дня опаздывает», — бросает он девушке в синей хиджабе, которая пялится на расписание с потрепанным блокнотом в руках. Та резко оборачивается: «Ты тоже
В Берлине 19-летняя Лейла, студентка-медик из Стамбула, находит в старом чемодане на блошином рынке потёртый дневник с записями на турецком и немецком. На последней странице — схема метро 1980-х с пометкой *"Kreuzberg, 23:17, не садись в третий вагон"*. На следующее утро она видит во сне мужчину в чёрном пальто, который роняет серебряный чайник у станции Шёнляйнштрассе. Проснувшись,
Эмир, сын владельца текстильной фабрики в районе Лалели, каждое утро покупает симит у уличного торговца возле трамвайной остановки Кабаташ. Его маршрут пересекается с Лейлой — студенткой консерватории, подрабатывающей в антикварной лавке на улице Истикляль. Они сталкиваются в метро, когда она роняет ноты турецких народных мелодий, а он неловко пытается помочь собрать листы. *"Эти старые