Тассадит Манди

Жан-Клод, сортировщик на сырной фабрике в Лилле, каждое утро вытирает пенсне от конденсата, пока коллеги смеются над его привычкой носить в кармане засохшую веточку тимьяна. «Пахнет, как нога грузчика», — ворчит он, заворачивая камамбер в пергамент, а после смены тщетно пытается отстирать пятна от молока с рубашки. В это время Эмили, учительница младших классов, в съемной квартире над булочной раскладывает тетради с сочинениями о «профессиях мечты»: половина учеников написала про сырный завод.
**Первый абзац:** Марк Леруа, детектив с пятидневной щетиной и вечным запахом сигарет, роется в записях камер у метро *Одеон*. На экране мелькает силуэт в черной куртке с капюшоном — тот, кто оставил на скамейке в Люксембургском саду труп мужчины без документов. На груди жертвы вырезан символ, напоминающий перевернутую ладью. «Ты опять не спал?» — Элен, коллега из лаборатории, ставит перед ним бумажный стакан с кофе. Марк молча показывает ей фото: в руке мертвого зажат клочок бумаги с адресом
Юсеф Салем, 34 года, живет в парижском районе Бельвиль в треснувшей двухкомнатной квартире с видом на пекарню «Луиза». После выхода его дебютного романа о жизни алжирских мигрантов, который неожиданно попадает в списки бестселлеров, он получает звонок от редактора Элоди Марсо: «Тебя номинировали на Гонкуровскую премию. Приезжай в офис, нужно обсудить интервью для *Le Monde*». Юсеф, в рваных кроссовках и с пачкой сигарет «Житан» в кармане, переписывает третью главу новой книги за кухонным
Антуан, шериф с облупившимися желтыми стенами в комиссариате, находит окровавленную куртку сына Сэма в гараже за домом. Рядом — разбитый мопед и пустые бутылки из бара *Ле Гаренн*, где накануне дрались местные подростки и цыгане из табора за рекой. «Ты уверен, что никого не видел?» — Антуан хватает Сэма за плечо, пока тот моет руки под краном, смывая рыжие пятна. Вместо участка едет к Луке, брату убитого Мари, бросает: «Твои сами знают, где искать». В ящик стола летит ключ от гаража, пахнущий
Виктор, худощавый парень в потертом фартуке, каждое утро разгружал мешки с кофейными зернами у входа в кафе *Лувр* на углу Рю-де-ла-Помп. В кармане у него всегда торчал карандаш — рисовал на салфетках сов, пока клиенты ждали латте. Селия, с рыжими прядями, выбивавшимися из-под берета, втискивалась в метро на станции *Одеон*, прижимая к груди потрепанный блокнот с эскизами. «Вытирай лужу у третьего столика», — бросала ей менеджер Камилла, когда Селия опаздывала на смену в сувенирную лавку.