Крис Коннелл

В промышленном районе Нижнеозерска Егор Карташов, ветеран с шрамом через левую бровь, работает грузчиком на рыбном складе. Каждое утро он заворачивает селедку в газеты 2019 года, пока сосед Вадим не замечает: «Ты опять эти обрывки с блокадой таскаешь? Брось, все равно никто не читает». Дома жена Лида, фармацевт с облупившимся лаком на ногтях, прячет рецепты на антидепрессанты в банку с мятными леденцами. Их дочь Соня, студентка-заочница, по ночам переписывается в Telegram с аккаунтом
Эмили, менеджер из Чикаго, приезжает в Гленвуд, чтобы продать семейное кафе «Mistletoe Mug», унаследованное от тети. За стойкой она сталкивается с Джейкобом, местным бариста, который десять лет варит там капучино с корицей и чинит сломанную кофемашину. «Выглядишь так, будто готова сбежать от одного вида снега», — бросает он, вытирая кружку с оленями. Эмили закатывает глаза, но замечает, как он незаметно подкладывает ей лишний зефир в какао. В старом ящике счетами она находит фотографию тети
Эмили, 28 лет, разливает латте в кофейне на углу 5-й авеню в Питтсбурге. Её крошечная квартира с треснувшим зеркалом в прихожей и пятном от кофе на потолке. В среду вечером Майкл, парень с аккуратной щетиной и кольцом на указательном пальце, заказывает капучино и оставляет номер на салфетке: *«Ты смеёшься, когда нервничаешь. Это мило»*. Через три свидания он спрашивает про татуировку на её запястье — перевернутую ладью. *«Брат нарисовал в детстве. Он умер через неделю»,* — она прячет руку под