Махмуд Абдель Могни

Амира, реставратор с облупленными ногтями от лака «ханаанский пурпур», копошится в подсобке Каирского музея. На столе — фрагмент папируса с иероглифами, похожими на трещины. «Опять подделка?» — бросает Карим, разносчик чая с шрамами от ожогов на левой руке. Его голос хрипит, будто в горле застрял песок Ливийской пустыни. В кармане халата он прячет фотографию амулета с глазами Гора — тот же
В Фивах местный инженер Сенмут, в потёртом халате и с глиняной табличкой под мышкой, спорит с фараоном Аменхотепом на стройке нового канала: «Песчаные бури снесут стены к рассвету, если не добавить смолы». Фараон, не отрываясь от карты с трещинами от вина, бросает: «Пусть рабы спят по два часа — канал будет готов к разливу Нила». Тем временем его сестра Нефертари, пряча под вуалью шрам от ожога,