Кристофер Алваренга

Лейла, 27 лет, разгружает коробки с круассанами в кафе на углу Мейн-стрит и 5-й авеню. Её смену прерывает женщина в помятом красном пальто, оставляющая конверт с ключом и фото: «Ты похожа на мать, даже родинку над губой унаследовала». В подсобке, заваленной мешками кофе, Лейла звонит Марко, своему соседу-граффитисту: «Мой отец… Говорят, он жив. На фото — наш дом в Бронксе, тот, что сгорел в ’98». Марко роняет банку синей краски на плитку кухни своей студии, пока ковыряется в старых газетах:
Лена Морроу, инженер-робототехник с татуировкой шестеренки на запястье, каждое утро протирала пыль со старого сервера в подвальной лаборатории Бруклина. Ее напарник, Марк Вейл, нейрохирург в мятом халате, настаивал на испытаниях чипа «Ариэль» — его разработки для восстановления памяти. «Если мы подключим его к живому мозгу сейчас, он спалит нейроны за минуту», — бормотала Лена, поправляя провода на голове пациентки Клэр Денвер, бывшей пианистки с травмой позвоночника. Марк, глядя на экран с