Гарри Пасторе

Лайм, 19 лет, вкалывает на сталелитейном заводе в припортовом районе Квестона. Каждый день — болтанка в переполненном автобусе №14, перекуры у ржавой водонапорной башни, шум прессов, от которых дрожат стены раздевалки. После смены замечает, что металлические болты в его карманах плавятся, как воск. «Ты тоже?» — хрипит за спиной Айви, девчонка с ожогами на ладонях, показывая, как зажигает огонь кончиками пальцев. Они прячутся в заброшенном ангаре за свалкой шин, сравнивают симптомы: у Лайма
Сара Кью, 17 лет, подрабатывает в кафе "Ржавый гвоздь" в захолустном городке Бриджтон. После смены она копается в старом чемодане, оставленном отцом-электриком, погибшим при загадочном обрушении моста. На дне обнаруживает затертые схемы устройства, напоминающего генератор, и вырезку из газеты 2003 года с заголовком *"Локальный блэкаут: авария или саботаж?"*. Эллиот, коллега-бариста, тыкает в чертеж пальцем: "Это ж как турбина, но без лопастей… Твой старик такое
Джейк Морено, пятнадцатилетний сын рыбака, находит в старом ящике на причале потрёпанный блокнот с координатами. «Смотри, тут отметки возле маяка», — бормочет он, перелистывая страницы с водорослями между ними. Его соседка Миа, корчась от запаха тухлой рыбы в гараже, чинит велосипедную цепь и бросает: «Опять твой папаша что-то спрятал?». К вечеру они с другом Карлосом, раздобыв карту из библиотеки, сверяют её с записями — линии пересекаются у заброшенного пирса, где год назад исчезла туристка.
Лиза Морган, 23 года, работает в круглосуточной аптеке на окраине Чикаго. Ее младший брат Джейк пропадает на три дня, возвращается с подсохшей кровью на рукаве и шепчет: *«Они вшивают это в пакеты с обезболивающими, Лиз. Никому не говори»*. Через неделю она находит в подсобке коробку с таблетками «Оксимед» — внутри вместо препаратов спрессованный героин. Детектив Марко Верано, в мятом пиджаке и с кофе навынос, приходит с обыском: *«Клиенты вашей сети уже в морге. Вы или поможете, или сгниете в
Марго, 34 года, сидит в колл-центре на окраине Чикаго, поправляет наушник и листает чек-лист на экране. В десятом за день звонке тихий голос Лайлы, 17 лет, прерывается статикой: «Он вернётся через час… окно закрыто решёткой». Марго щёлкает шариковой ручкой, замечает на мониторе «номер не определён», но слышит за спиной Лайлы гудок поезда. «Какой вокзал рядом?» — Марго рисует на стикере схему линий метро, пока коллега Дерек смеётся над её «паранойей». В кармане у Лайлы звякает ключ от замкá,
Дженна открывает глаза в палате с бежевыми стенами, пахнет антисептиком и подгоревшим кофе из коридора. Монитор пищит через раз, а Линда, мать в помятом кардигане, всхлипывает у койки: «Ты две недели назад упала с лестницы в школе, даже овсянку не съела перед уроками». Дженна щурится — не помнит ни лестницу, ни овсянку. Врач, доктор Эллиот, тычет ручкой в рентгеновские снимки: «Амнезия частичная, мозг восстановится, но триггеры ищите сами». В выписке — адрес дома на Мейн-стрит, 16, коробка с её