Нико Антонио

Лоло Рамон, 72 года, в рваной соломенной шляпе, каждый рассвет начинает с чистки старой лодки *bangka* у берегов Батангаса. Внук Карло, 19, в выцветшей футболке с логотипом мертвой рок-группы, таскает сети, ворча: *"Лоло, рыбаки с моторками уже к полудню вернутся. Мы до заката грести будем."* Рамон молча достает из кармана ржавый компас — подарок покойного отца Карло — и кладет на
Карло, бывший инженер из Манилы, приезжает в родной городок Сан-Исидро после смерти отца. В старом доме, пахнущем плесенью и копотью от керосиновой лампы, он находит коробку с фотографиями и письмами на тагальском. *"Баба хочет, чтобы ты вернул долг Мэнни"*, — пишет его сестра Алина в смс, пока Карло разглядывает ключ с ржавым номером 47. В аптеке «Росарио» Лия, дочь местного
Карло, водитель грузовика из Тондо, каждое утро покупает жареный рис у тети Милинг возле автовокзала. Его сестра Лия, медсестра в городской больнице, неделями копила деньги на операцию матери — счет подъедает инфляция, а аптечные чеки копятся в старой жестяной коробке из-под печенья. В пятницу Карло подслушал разговор начальника склада о предстоящей перевозке электроники: *«Если взять фургон до
Грета, в потёртом фартуке с пятнами от кофе, разгружает подносы в кафе на окраине Манилы. В кармане у неё смятый чек из ювелирного магазина — не её подарок. "Джеймс, зачем тебе два кольца с бриллиантами?" — бормочет она, протирая стакан. Тем временем Линетт, в белом халате стоматолога, принимает пациентку в клинике возле бизнес-центра. Вечером она находит в куртке мужа ключ от квартиры