Martha Nowill

Луана копалаcь в сундуке с потрепанными футболками Flamengo в углу комнаты бабушкиного дома в фавеле Сантарém, когда наткнулась на дневник с обложкой из кожи пираний. «_Tá vendo essa merda?_» — крикнула она Тьяго, тыкая в страницу с картой Рио, где крестиком помечен полуразрушенный киоск у пляжа Копакабана. Тьяго, разбирая гитару с оборванной струной, фыркнул: «_Cê acha que tua avó прятала ouro там? Мало ли, она же фанатела от карнавала…_» На следующее утро они пробирались через толпу у ларька
Лукас, худощавый археолог из Сан-Паулу, в пыльном архиве университета находит обрывок карты с отметкой в районе фавел. Он звонит Изабелле, реставратору из Буэнос-Айреса, с которой год назад сорвал сделку на черном рынке в Ла-Боке: «Здесь координаты. *Речь о той керамике* — помнишь, с синими змеями?». Они встречаются в кафе на улице Лавалье, заваленном пустыми чашками от кофе и обертками от *alfajores*. Изабелла, поправляя выцветший шарф, тычет в карту ножом для масла: «Ты уверен, что это не
Маркос, коп с облупившейся татуировкой на шее, ковырял кроссовком трещину в асфальте возле ларька с жареной рыбой. Запах масла смешивался с вонью мусора. В кармане джинсов — смятая записка: *«Склад №8, Алмейда. 21:00»*. Напарник Тулио, жуя жуя жвачку, ткнул пальцем в пятно ржавчины на воротах: «Тут кровь. Соуза вчера тут с кувалдой носился — слышал, да?». Маркос молча достал из-под груды ящиков порванный рюкзак с логотипом аптеки «Бем-Эстар» — внутри пузырёк клоназепама и билет в кино на
Кайо, 23 года, моет полы в кафе «Безумие» на улице Примавера в Рио. Каждый день перед сменой он учит французские глаголы, записывая их на салфетках. «*Pourquoi tu mens?*» — бормочет он, вытирая стойку, пока пьяный турист в сандалиях и носках требует кашасу. По вечерам Кайо залипает на переписку с Эмили, студенткой из Марселя, которая рисует граффити на старых доках. Она присылает фото своих работ: синие волки на ржавых контейнерах, лицо девочки с трещиной через глаз. «*Твой волк похож на мою