Цзюй Цзинъи

Линь Фэн, кузнец из деревни Циньшуй, три недели пытается восстановить ржавый клинок, найденный в руинах храма предков. По вечерам он заливает трещины в металле расплавленной бронзой, а сосед-рыбак Ли Вэй подкалывает: «Опять всю ночь стучал? У меня карп в ведре уснул от твоей дрожи». Утром в кузницу врывается Сяо Лан — девушка в синем халате с выгоревшими рукавами, пахнущая полынью. Её
Линь Мэй, 14 лет, копала коренья у подножия горы Хуаньшо, когда нашла синий кристалл с трещиной. Ее дядя-рыбак, Цзюнь, ругал за опоздание: *«Опять в облаках витаешь? Лодку не починишь мечтами»*. Ночью камень засветился, вызвав гул с неба — там, сквозь тучи, проступили очертания замка. Сбежав из деревни, Линь встретила Сяо Вэя, мальчишку-механика, чинившего сломанный дирижабль у реки. Он узнал
Жуи просит служанку Сяоцзюй перевязать рану на ладони — вчера она сама обрезала розы в саду, чтобы отправить их императору Цяньлуну. «Скажи повару, пусть приготовит утку с каштанами, — шепчет она, поправляя нефритовую шпильку в волосах. — Его Величество любит это блюдо в дождливые дни». Во внутреннем дворе Цяньлун, разбирая доклады о засухе в Шаньдуне, машинально трогает шелковый мешочек у пояса
Ли Сяо, парень лет двадцати, торчит в лавке сушеных трав на краю рынка Циньчжоу. Каждый день — одно и то же: перебирает пучки полыни, ругается с бабкой-закупщицей из-за цены на корень женьшеня, а вечером тащит мешки с рисом в подсобку. «Сынок, — ворчала мать, зашивая дырку на его холщовой куртке, — если бы отец увидел, как ты время транжиришь…». Но всё изменилось, когда в харчевне «Золотой карп»
Ли Вэй, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро таскал ящики с рыбой на рынке в порту Циндао. Его соседка, Мэйлин, ворчала, когда он забывал выключить свет в общей кухне: «Ты хоть раз думаешь о счетах?» Однажды в коробке с сельдью он нашёл старую карту, испещрённую иероглифами — её края пахли ладаном, как в храме у бабушкиного дома. В Шэньчжэне, среди неоновых рекламных щитов, Ли Вэй
Сяолинь, старшеклассница из провинциального городка с узкими улочками, заваленными коробками от доставки лапши, случайно сталкивается с новичком Юйфэем у входа в школу. Он роняет сумку с чертежами мостов — мальчишка мечтает стать инженером, но отец заставляет его изучать финансы. «Если все вокруг рухнет, твои мосты хоть кого-нибудь спасут?» — Сяолинь поднимает лист с расчетами, глядя на его
Линь Сяо, 28-летний биохимик из Шанхайского технологического института, каждое утро начинала с проверки температурных датчиков в лаборатории №4. Её коллега Чэнь Вэй, инженер с вечным пятном от лапши на рубашке, опоздал на совещание, за что получил замечание от руководителя отдела — суховатого Лю Цзюня. «Ты хоть протоколы шифрования обновил?» — спросила Линь, разбирая данные с микроскопа. «Всё в
Юньси, девушка с рыжими прядями в волосах, чинила глиняный кувшин у колодца, когда в деревню Циньшуй въехал Чжан Ли — алхимик в потрёпанном халате, пахнущий серой и полынью. «Ищешь легенду о Нефритовом Источнике? — усмехнулся он, разглядывая трещину на кувшине. — Говорят, твой дед последним видел ту карту». Юньси вспомнила старый свиток с отметками горных троп, зарытый под очагом. Ночью, пока
Ли Мин, в потёртых плавках с выцветшим номером «14», каждый день нырял в муниципальный бассейн на окраине Чэнду. Тренер Чжан, с сигаретой за ухом, орал: «Ты думаешь, вода тебя пожалеет? Руки ломай, но не сбавляй!» После тренировок Ли подрабатывал развозом лапши — в рюкзаке пахло бульоном, а на панели скутера висела промокшая шапочка. Однажды Чжан выгнал его с дорожки: «Плечевой сустав не гнётся —