Рэйчел Аманда Брайант

Макс, 27, коптит сигареты в гараже отца на окраине Питтсбурга, пока разбирает двигатель «Шевроле» 98-го года. На столе — счет за аренду с красной печатью «Просрочено». Элла, его девушка, в это время моет посуду в кафе «Рози» на 5-й авеню. Ее фартух пахнет жареным луком, а в кармане — смятый чек из ломбарда, где она заложила бабушкины серьги. «Опять чаевые два доллара?» — хрипит она, выбрасывая в
Макс вечно опаздывает на лекции по биохимии — вчера снова застрял в лифте общежития "Седрик-Холл", пока Зои пыталась вытащить его через полуоткрытые двери монтировкой. "Эй, там внутри ещё есть воздух?" — кричала она, смеясь, а он в ответ стучал по стенке каблуком кроссовка. Лила тем временем разбирала в комнате 305 завалы из конспектов и пустых банок от энергетиков:
Лиза Ковальски, фармацевт из провинциального городка Блэкстоун, каждое утро замечает следы грязи на пороге дома — словно кто-то пытался вломиться ночью. Её дочь Сара, 16 лет, пропадает после вечеринки у старого карьера, оставив в холодильнике недоеденный сэндвич с индейкой и смс: *«Ма, я скоро, не парься»*. Лиза обыскивает комнату Сары, находит под кроватью ключ от заброшенного мотеля «Пайнвью» с
В старом мотеле на шоссе 66 Эмили, бывшая официантка, находит коробку с аудиокассетами, записанными предыдущим владельцем. На третьей пленке мужской голос шепчет: *«Они не ушли, просто спят в стенах»*, пока завывание ветра сливается со скрипом труб. Ее парень Джейк, чинящий сломанный кондиционер, смеется: *«Призраки? Да тут тараканы даже сдохли от скуки»*. Ночью Эмили просыпается от стука за
Лиза, в рваных джинсах и с масляным пятном на рукаве, копается в ящиках на чердаке фермерского дома в Вермонте. Она находит письма 1980-х от дяди-алкоголика, который просил денег у ее отца. "Ты опять лазишь где не надо?" — кричит снизу Джейк, ее младший брат, чинящий забор у конюшни. Он хочет продать землю застройщикам, но Лиза настаивает на восстановлении яблоневого сада. В
Лиза Морган просыпается в стеклянной камере с розоватым светом, потолок покрыт трещинами в форме паутины. Рядом — Джейкоб Рейес, бывший механик, ковыряет ногтем засохшую кровь на металлическом полу. "Думаешь, они смотрят прямо сейчас?" — бормочет он, глядя на камеру с фиолетовой линзой в углу. По коридору таскают корзины с едой: серые шарики, пахнущие жженым пластиком.