Божан Навоец

Мирко Ковач, механик из Вуковара, получил письмо с печатью загребского суда в пятницу, когда копался в моторе старого «Фича» 1983 года. В гараже пахло бензином и ржавчиной, а из кармана куртки торчала открытка от сестры, которая сейчас живет в Нови-Саде. «Опять эти бумаги, — проворчал он, вытирая руки об промасленную тряпку. — Иван, ты видел, где я папку с документами оставил?» Иван, его
В центре — Иван, 27 лет, механик из Нови-Сада, и его кузина Лара, студентка-архитектор из Сараево. Они находят в подвале дедовского дома в Мостаре коробку с военными картами и письмами на сербскохорватском. На обороте фотографии 1983 года — отметки возле озера Блед и непонятные цифры, похожие на координаты. «Šta misliš, ovo je stvarno?» — бормочет Иван, разглядывая пожелтевшую бумагу. Лара,
Милош вытаскивает мокрые банкноты из кармана джинсов, считает под прилавком рыбного рынка в Белграде. «Опять не хватит на лекарства бабе Даринке», — бормочет он, поправляя потрепанный фартук. Сестра Ясна втирает в ладони дешевый крем у разбитого зеркала в их квартире на окраине: «Ты же знаешь, что скоро выселят? Надо дозвониться дяде из Подгорицы». На следующий день Милош грузит ящики с