Аль Хэррингтон

Джейсон Скотт, пятнадцатилетний парень в потертой кожаной куртке, ковыряется в замерзшей земле возле хижины старика Луи. Его сестра Мэйми, в красном шерстяном шарфе до подбородка, тычет пальцем в следы у ручья: «Смотри — тут волчонок бежал, лапы меньше моей ладони». Они пробираются через заросли елей, спотыкаясь о корни, пока не натыкаются на капкан с окровавленной шерстью. Из темноты доносится скулеж — серый комок с желтыми глазами зажат железными зубьями. Луи, разглядывая раны, хрипит:
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, которые цепляют не спецэффектами, а какой-то тихой человечностью. Вот как та история про парнишку и военного — смотрел её лет десять назад случайно, а до сих пор всплывает в памяти. Помнишь, когда экран вроде бы простой, но за ним столько недосказанного: взгляды, паузы, этот вечный конфликт между «надо» и «хочу»... Блин, я тогда даже пиццу в микроволновке забыл, так втянулся! Главное — там нет пафосных монологов. Всё через быт: ржавая калитка, чай в