Сэм Мэйсон-Белл

Эмили Картер, журналистка из Лондона, приезжает в приморский городок Блэкстоун после похорон отца. Джонатан Картер, бывший учитель истории, найден мёртвым в своём кабинете с пустой бутылкой виски и недописанным письмом, где обрывок фразы: «…не смог молчать дольше». В местном пабе «Красный лев» Том Харрисон, её друг детства, теперь сержант полиции, пытается отговорить её: «Тут все друг друга знают. Копнешь глубже — наживешь проблем». Эмили снимает комнату над аптекой миссис Гловер, чьи полки
Лора, 28 лет, разгружает коробки с чайными пакетиками в подсобке кафе *Red Kettle*. За дверью слышит, как клиентка ворчит: «Опять пудинг закончился? Да у вас всегда только крошки от жизни». В соседней квартире Том, гитарист из распавшейся инди-группы, пытается починить протекающий кран ключом, оставшимся от отца. Вечером Лора стучит к нему с тарелкой овсяного печенья: «Если шум мешает — скажи. Или помоги счет за электричество разобрать». Он перебирает бумаги с пятнами от чая: «Тут штраф за
Эмили Картер, бывшая звукорежиссёрша, переезжает с мужем Джеком и дочерью-подростком Люси в полуразрушенный викторианский дом на окраине Йорка. При распаковке коробок Люси находит в углу детской замурованную жестяную коробку с аудиокассетой 80-х. «Пап, тут чей-то голос — как будто считают до ста на немецком», — включает она магнитофон за ужином. Джек, инженер-сварщик, списывает на помехи: «Старая проводка искрит у чердака — завтра проверю». Ночью Эмили ловит в записи фоновый стук метронома и
Лена, библиотекарь из Бристоля, притащила друзей в полуразрушенный коттедж тёти Мардж. Том, электрик с обгоревшими пальцами от паяльника, ставил бутылку виски на стол: «Если призраки существуют, они ненавидят дешёвый алкоголь». Софи, беременная медсестра, щёлкнула выключателем — свет моргнул, но не загорелся. «Провода гнилые, — буркнул Том, — лучше бы плиту проверили». Лена достала старую доску с трещиной посередине, нашёл её в сундуке под мышиным помётом. «Кто первый спросит?» — спросила она,
Лидия, бывшая художница с потрескавшимися пальцами от масляной краски, приезжает в Йоркширский городок Грентхэм после десяти лет отсутствия. Ее мать, Мэрилин, путает дочь с медсестрой и прячет чайные пакетики в ящик для столовых приборов. Дом — викторианский особняк с отслаивающимися обоями в цветочек — пахнет сыростью и камфарой. В гостиной Лидия находит незаконченную фреску, которую начинала перед отъездом: полустёртые силуэты местных холмов. «Ты так и не дописала ту тропинку», — бросает
В дождливом Бристоле студент-программист Итан находит коробку с VHS-кассетами в подвале заброшенного магазина *Redcliffe Electronics*. Среди них — плёнка с пометкой *«CLARA-87»*, которую он оцифровывает через старый USB-конвертер. На записи: детская комната с обоями в жёлтых цветах, камера дрожит, фокусируясь на тени в углу. «Смотри, тут кодек сломан, — говорит его соседка Лорна, указывая на артефакты в видео, — но это не помехи… там что-то двигается». Ночью Итан замечает, что его ноутбук
В пригороде Брикерс-Фоллс подростки Джейк и Лиза натыкаются на заброшенный цирковой фургон за автосервисом «Гас & Сыновья». Ржавые буквы на борту гласят «Доктор Смехок», внутри — коробки с гнилыми париками и клоунской обувью 80-х. Лиза снимает находку для TikTok, но экран ее телефона трескается без причины. «Чё за хрень? У меня кредитка привязана!» — бормочет она. Ночью из фургона выползают тени в полосатых костюмах, пахнущих затхлым ванильным дезодорантом. Первой жертвой становится
Эмили, тихая сотрудница местной библиотеки с привычкой подкручивать очки на переносице, нашла в кармане старого твидового пальто записку: *«Встречаемся у дуба в полночь. Не бери телефон»*. Рядом с ней всегда крутилась Сара — рыжеволосая фотограф, снимавшая репортажи для газеты *«Вестник долины»*. Их диалоги начинались с бытовых мелочей: «Опять забыла вернуть «Джейн Эйр»? — бросала Эмили, протирая обложки от пыли. — Зато принесла тебе кофе. С двумя сахарами, — парировала Сара, оставляя мокрый
Том, 24 года, перебивается подработкой в кафе на окраине Лондона, пока таскает папку с потрёпанными монологами на кастинги. Его соседка по общежитию, Лила, вечно ворчит на плесень в душевой, но по вечерам подставляет ему стул для репетиций: «Ты хоть помнишь, что *Король Лир* — не мюзикл?» Они делят бутерброды с тунцом и смеются над агентом Майклом, который вечно опаздывает, пахнущий дешёвым виски. В театральном подвале на Хокстон-стрит Том спорит с режиссёром-анархистом: «Твоя Гамлета — это
Лена Картер, ветеринар из графства Девон, первой заметила пропажу соседского мальчика — Тома Харгрива. Его велосипед, синий *Raleigh* с погнутой рамой, нашли у опушки Блэквудского леса, обвитый корнями, будто деревья сами втянули его в почву. В пабе *The Hollow Oak* местные шептались о старых плитах с рунами, найденных лесничим Гэри Морсом возле ручья. «Там кровь меж мхом проступала, — бормотал он, тыча пальцем в потёртую кожу на столе, — не людская, чую». Его жена Мэри вытирала пивные кружки
Линн, 22 года, в рваных джинсах и с ноутбуком, залитым наклейками, торчит в лондонском кафе возле вокзала Паддингтон. Её сосед Джек, бывший военный с татуировкой змеи на шее, тычет пальцем в экран: *«Смотри, тут трафик идёт через ретранслятор в Риге. Это не случайно»*. Она жуёт жвачку, параллельно взламывая сервер мэрии — ищет данные о матери, пропавшей после звонка в полицию о подозрительных грузовиках в доклахндоне. В холодильнике у Линн три банки энергетика, пустая пиццерия «Домино» и
Стелла Гибсон, детектив из Лондона, приезжает в Белфаст, когда в городе находят третье тело — Сандру Маллинс, адвоката. В кармане её пальто лежит визитка Пола Сполетта, социального работника, который неделями чинит в гараже старый велосипед, пока его жена готовит ужин. «Ты сама спровоцировала», — шепчет Пол, затягивая петлю на шее четвертой жертвы, медсестры Клэр, которую он встретил у больницы. Стелла, разложив на столе фотографии с мест преступлений, замечает: «Он оставляет их на виду, как
Эмили Кларк, 28-летняя бармен из Брикстона, замечает перегоревшую лампочку в подъезде своего дома, когда возвращается с ночной смены. На третьем этаже её ждёт конверт с фотографией — та же, что лежала в кармане жертвы, найденной в канаве возле станции Clapham Junction. «Ты вообще спала на этой неделе?» — детектив Джейк Моррисон, её друг детства, перебивает её попытку заказать двойной эспрессо в кафе на углу Элм-стрит. Он тыкает пальцем в распечатку с камеры: силуэт в чёрной худи, замерший у
Лила, 28 лет, в потрёпанной куртке с кофейными пятнами, мотается между работой в кафе *Sea Breeze* на набережной Брайтона и подпольным покерным клубом в подвале паба *The Anchor*. По утрам, пряча дрожь в руках, она роняет стаканчики с латте, бормоча клиентам: "Извините, сегодня не мой день". В съёмной квартире с облупившимися обоями её ждёт Софи — единственная подруга, которая забирает бутылки из-под кровати и кричит: "Ты про**ала мамины часы за ставку? Они же бабушкины!".