Айеола Бисола

В приморском городке Броукен-Ридж 13-летняя Мира с младшим братом Тоби выгуливает рыжую таксу Бэгл в промзоне. На свалке старых холодильников собака выкапывает потрескавшийся амулет с гравировкой в виде волны. «Смотри, тут цифры — 12, 45, 78,» — Тоби тычет грязным пальцем в обратную сторону артефакта, пока Мира протирает находку подолом джинсовой куртки. Вечером в гараже, разбирая коробки с
Чиди тащит рюкзак через рынок Икеджу, обходя лужи с дождевой водой. Амака в старых кедах спорит с водителем автобуса "Luxurious Express": "Ты сказал, кондиционер работает! Здесь пахнет, как в жаровне с суя!" В салоне треснувшие сиденья обмотаны скотчем, окно заклеено газетой *Vanguard*. По дороге в Бенин-Сити автобус глохнет возле заправки NNPC. Чиди вытирает лоб платком с
Амина, 17 лет, каждый день после школы торгует самодельными браслетами на рынке Ошоди в Лагосе. Ее старший брат Чиди, студент-программист, тайком кодит в углу их однокомнатной квартиры, пока мать варит суп из бамии. В четверг, когда Амина возвращалась через пробку на мосту Третьего материка, старик в выцветшей футболке Eagles сунул ей конверт: "Твой отец не умер в аварии. Ищи Кабиру в
В старом здании банка на улице Брод-стрит в Лагосе Чиди, молодая аналитик с потёртым ноутбуком, заметила странные переводы на счет «GloBal Imports». Рядом Обина, охранник в поношенной форме, жевал сухари, пока она тыкала в экран: «Смотри — каждый вторник ровно 5 миллионов найра. Как часы». Обина вытер крошки с губ: «Моя сестра в Абеокуте три года ждала кредита. А эти…» Они проследили адрес
В Лагосе, на кухне с облупившейся голубой краской, Амара трет имбирь на ржавой терке, пока ее сестра Чидима тыкает в телефон, заказывая продукты через приложение. «Дэниел сказал, привезет вино из Чикаго, — бросает Амара, выжимая сок лайма в миску с перцем. — Опять будет говорить, что «джаллаф-рис» слишком острый». Чидима фыркает: «Пусть сам попробует свои бургеры с арахисовой пастой». В соседней
Чидима, девушка с обветренными от муки руками, каждое утро замешивает тесто в крошечной пекарне на окраине Икеджи. Рядом с грохочущей печью лежит блокнот, где её отец, умерший год назад, записывал рецепты: *"Кокосовый хлеб — 3 стакана муки, щепотка соли, не переборщи с сахаром"*. Младший брат Эмека, студент-инженер, после партий таскает мешки с ингредиентами, ворча: *"Слушай, эти
В Лагосе, на пыльном рынке Икедже, Олувасё крадет кошелек у старухи в платке. Его друг Чиди окликает: *«Ты совсем крысой стал? Видишь же, она на палке еле ходит»*. Олувасё плюет в песок, прячет деньги под треснувшую плитку у ларька с бататом. Дома, в комнатке с проржавевшим вентилятором, мать кашляет в тряпку: *«Купи хоть таблеток, а?»*. Он молчит, глядя на пятна плесени над кроватью. Через три
Чиди, в потёртом голубом халате, пересчитывает упаковки парацетамола на полках аптеки в районе Икеджа. Запах формалина смешивается с пылью от вентилятора. Её муж Оби, водитель маршрутки, три дня не ночевал дома — снова проиграл деньги в домино за ларьком с аккпу. "Мама, мистер Баде звонил — завтра последний день оплаты за школу", — дочь Ннека бросает телефон на пластиковый стол, где